Тайная служба - [18]

– А, это вы, – оторвался граф, – я тут написал, вот послушайте…хотя нет, ещё ругать начнёте.

– Отнюдь, – возразил Эрик, – иногда и сам пописываю.

– Тогда точно не стану, рыбак рыбака и всё такое, – убрал Нефёдов бумагу в стол, – какие-то новости?

– Машинист исчезнувшего было паровоза Фёдор Алексеевич Соболев, родной брат нашего министра транспорта, – показал отчёт советник, – а компания юных кутил имела в своём составе Шепеля Александра Алексеевича.

– И что? – нахмурился граф, – догадываюсь, но никогда не был поклонником заучивать «Железную книгу» наизусть, к делу.

– Шепели сводные братья Соболевых, мать Шепелей была вторым браком за отцом Соболевых, – поведал советник, – Соболев детей от второго брака не признал и оставил без наследства, поэтому мать оставила им фамилию Шепель, хотя они урождённые Соболевы. Насколько я знаю, из рассказов своей бабушки, следящей за всей светской жизнью с тщательностью бухгалтера, Александр Шепель очень дружен с Фёдором Соболевым и обучается в железнодорожном училище на старшем курсе. Шепель отбыл примерно за три часа до начала погрузки тел в поезд и согласно донесению гвардейцев спешил и явно нервничал.

– Ясно, – кивнул граф, – завтра арестуем обоих и поглядим.

– Это всего лишь предположение, – поднял руки Эрик, – насколько я увидел, да и наслышан Фёдор Алексеевич Соболев редкой кротости и ума человек, решил не добиваться судами восстановления титула и статуса, а вернуться в общество самостоятельно. И Шепеля Александра Алексеевича я видал на балах, весьма толковый и рассудительный юноша.

– Так для такого дела толковость и рассудительность как раз нужна, – хлопнул по столу ладонью граф, – ничего, может сразу расколются, а ежели невиноваты, через пару дней с извинениями отпустим, в газете пропечатаем о невиновности и всего делов.

– Но может последить, осмотреться, – предложил советник.

– Ни одного человека нет, – вздохнул Нефёдов, – уже всех подняли, арестантов полтысячи, задержанных и того более, наружка не спит вторые сутки, следователей вызвали даже из Иверийского герцогства. Позора честному человеку от задержания не будет, а ворога надо брать за жабры сразу, уж больно ловко всё получается: сводные братья, все твердят, что они с министром на ножах, да ещё находятся в компании принца, все железнодорожники, уехал рано, брать, однозначно брать.

Эрик вышел из дворца и пошёл домой. С одной стороны догадка вроде бы отличная, с другой стороны арестуют возможно достойных людей, машинист показался человеком хорошим и честным, да и в бытность мимолётных знакомств на балу, Шепель тоже показался весьма почтительным и разумным господином. С другой стороны половина смутьянов империи люди одарённые, весьма разумные с виду, имевшие хорошее положение, но поди ж ты, то корабль взорвут, то бомбу в министра запустят, а то губернатора застрелить норовят. Поэтому, авось всё выяснится, если надо будет, тайная служба извинится, официально, такие случаи даже придают шарма в обществе. Сам Эрик попадал на гауптвахту дважды, даже был арестован и целую неделю провёл в казематах по ложному обвинению, газеты потом писали, что не раз попадавший на гауптвахту оказался отпущен с официальными извинениями.

– Эрик, чтоб тебя черти взяли! – громко, не стесняясь осуждающих взглядов прохожих, возопил огромный гусарский ротмистр в парадной форме, – ты почему в столице, да ещё расфранчённый как на праздник? Ты же вроде на границе должен быть, я третьего дня с батюшкой твоим в шахматы играл, он сказывал, ещё полгода служить осталось и вроде в отставку? Как понимать-то?

– Здорово Михай, – обрадовался неожиданной встрече советник, – да вот служу, только по другому ведомству.

– Как всегда немногословен и загадочен, – нахмурился ротмистр и широко улыбнулся, – если из дворца бредёшь, да ещё без формы, да ещё с таким озабоченным челом, то, поди, шпиёном заделался?

– Ты не ори так, – хмыкнул Эрик, – не отказываться же от тайного советника 4-го класса.

– Да ты, брат, в чинах меня обскакал, – хлопнул его по плечу гусар, – небось ещё и камергера отхватил?

– Ну, есть немножко, – кивнул советник, – не отказывать же его величеству.

– Ему откажешь, как набросится, как произведёт, канделябром не отмахаешься, – хихикнул гусар, – а я, видать, камер-юнкером так и помру.

– Что в городе-то происходит? А то я как приехал, неделю у родителей в имении, пару часов в столице, собирался в полк ехать, а потом в таком закрутило, что второй день не разогнуться, – сказал Эрик, – наши-то где?

– Ах, да, что мы стоим-то! – заорал гусар так, что особенно впечатлительная собачка кинулась под ноги своей не менее впечатлительной хозяйке и обе чуть не упали, – где тут пьют, шампанского!

Не глядя на возмущённых гусарскими выходками чинных господ, важно фланирующих по Императорской площади перед дворцом, Михай потащил советника, впрочем, совсем не упирающегося в «Квисисано». Этот разудалой ресторанчик славился гулянками высшего офицерства, его много раз порывались закрыть из-за соседства с дворцом, однако притихнув на месяц-другой, ресторан вновь принимался за своё. Такой громкой музыки и ледяного шампанского не подавали больше нигде, а такой фривольной атмосферы в зале и на сцене тоже мало кто видывал. Впрочем, иногда здесь бывал, замечен и сам император, так, что всё было в рамках некоторых приличий и откровенной пошлости не допускалось, но веселье здесь било через край.