Тайная служба - [17]

– А машинист, его увидеть можно? – спросил Эрик.

– Достойнейший человек, Фёдор Алексеевич Соболев, он как раз отдыхает перед разгрузкой внизу, я проведу, – засуетился начальник.

– Не беспокойтесь, я найду, спасибо, – поблагодарил советник.

Эрик спустился вниз, где в комнате отдыха, переводили дух машинисты, помощники и всяческие путевые обходчики, машинистов отличала бравая форма, ничем не уступающая по роскоши форме морских капитанов. Из-за такой схожести, часто случались конфузы с молодыми барышнями, падкими на красивую форму, бывали случаи, что лишь после свадьбы некоторые рассеянные дамочки узнавали, что стали женой не бравого капитана роскошного клипера, а машиниста паровоза, частенько такой схожестью пользовались молодые железнодорожники, в кабацком дыму подвыпившие дамы вешались на них пачками. В углу, с чашкой кофе и газетой дымил небольшой трубочкой осанистый мужчина с роскошными усами.

– Господин Соболев? – обратился к нему Эрик, – здравствуйте.

– Мы представлены? – можно было поклясться перед советником был не машинист, а стареющий аристократ, – ах, да, видимо вы из тайной службы. Ну, задавайте свои вопросы.

– Собственно, в отчёте жандармерии всё сказано, не хотелось бы отвлекать, – вздохнул Эрик, показав значок, – мне подумалось, мало ли что усмотрю сам. А вы, случайно не родственник Соболева Тимофея Алексеевича?

– Родной брат, – буркнул машинист, – плохо службу исправляете, всем известно, что брат у меня граф и министр, а я неудачник и вожу паровоз. Что-нибудь ещё?

– Ни в коем разе не хотел вас обидеть, – вскинул руки советник, – работа такая вопросы задавать и вынюхивать.

– Вынюхивайте, – вздохнул железнодорожник, – только мы сами тут пытались выяснить, кто такое мог учинить, да никак не возьмём в толк. Весьма запутанная история.

– Распутаем, – пообещал Эрик, – извините за беспокойство, отдыхайте.

Выбравшись из управления, советник направился к местной железнодорожной станции, так ему показалось уехать будет попроще, уж больно громадный оказался терминал, без сноровки расстояния между морской пристанью и станцией казались гигантскими. Поезда отправлялись каждые полчаса, поэтому вскоре Эрик уже сидел в простеньком вагоне, наблюдая промышленные пригороды столицы. От самого терминала к городу тянулись фабрики, заводы, мануфактуры и прочие заведения, зависящие от подвоза сырья и товаров. Чего тут только не делали! Империя по праву славилась оружием, приборами, одеждой, не меньше чем своим флотом и армией, верфи находились ещё дальше за терминалом, ещё более гигантские, чем порт, там ладили корабли не только для империи, но и для половины мира, товары империи считались если не лучшими, то одними из лучших. Это не говоря о продовольствии, его отгружали миллионами и даже миллиардами пудов: пшеницу, мясо, масло, рыбу, птицу, дичь, мёд, сыр, да почти любой продукт считался отличным и стоил приличных денег, если на нём стояла печать «Имперский, проверено». Проезжая мимо гигантских корпусов, Эрик воочию мог видеть, насколько обширна торговля по вереницам гужевых повозок, исчезающих в воротах фабрик и выныривающих назад, уже забитыми всяческими товарами.

Вскоре показались далёкие пригороды и доходные дома, где селились рабочие с терминала и фабрик, кварталы постепенно оживали, в рабочее время все были при деле, иногда попадались одинокие женские или детские фигуры. Но сейчас к вечеру, огни ярко горели над магазинами, лавками, кабаками и балаганами, многие окна светились, людей по своим делам уже сновало множество. Поезд высаживал на станциях возвращавшихся со смен рабочих и служащих, они спешили домой или куда ещё. Затем показался город, а вскоре и центральный вокзал. Выбравшись на главный в городе Морской проспект, Эрик почувствовал, что второй день службы прошёл даже чересчур насыщенно. Завидев мобиль с жандармами, направлявшийся к дворцу, советник махнул значком и с удовольствием откинулся на кожаном сидении урчащего монстра, горячо поблагодарив любезных жандармов. Те были весьма обходительны, что продолжало удивлять Эрика, привыкшего к неприязни между службами и ведомствами.

Добравшись до кабинета, советник стал пересматривать отчёты допросов всех присутствующих во дворце и убывавших при похищении сановников империи. Подумывая уже направиться домой, благо час был поздний, ему на глаза попался отчёт со списком бывших на гулянке у принца. Пробежавшись по нему глазами, Эрик задержался на одной фамилии, нахмурившись, он покопался в адресном справочнике и заодно полез в «Железную книгу», где были перечислены все сколько-нибудь знатные семьи империи, затем, еще больше нахмурившись, советник направился к Нефёдову.

Граф, невзирая на вечерний час, был в кабинете и что-то увлечённо писал, судя по ровному ряду строчек, выстроившихся друг под другом, занят был этот человек стихосложением. Ожидать от столь грозного чиновника, внушавшего страх одним своим видом, столь легкомысленного рифмоплётства решительно было нельзя. Однако, результат был налицо, впрочем, все доподлинно знали, что маршал Хаугер, непобедимый в обороне и ужасный в наступлении, имеет огромную склонность писать стишки, прескверного впрочем качества. Причём насколько блистательны его победы, настолько же бесталанны его стишки, победы злят врагов полководца, а стишки злят уже самого маршала. Впрочем, Хаугеру достаёт ума посмеяться очередному отказу редакции его напечатать, но природная язвительность заставляет складывать в их адрес колкие эпиграммы. Вот эти резкие и бьющие не хуже пули стишата очень популярны, маршальские перлы уже давно растащили на цитаты и если бы только редакторы становились его целью – любой противник маршала рискует проснуться знаменитым, благодаря паре росчерков пера.