Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм - [293]

Другие высокопоставленные партаппаратчики, активно боровшиеся с реабилитированными теперь так называемыми еврейскими националистами, также в общем-то отделались булавочными уколами, да и то полученными совсем по другим поводам. Скажем, Суслов, хотя и лишался на время членства в президиуме ЦК (в июле 1955 г. его там восстановят), однако остался секретарем ЦК. С Михайловым обошлись несколько круче, выставив не только из секретарей ЦК, но и из центрального партаппарата. В качестве компенсации ему разрешили какое-то время поруководить столичной партийной организацией. Однако здесь он проявил себя не лучшим образом, и в 1954 году его отправят послом в Польшу. Громивший в свое время научные кадры Ю. Жданов перебрался на периферию, став в J 957 году ректором Ростовского университета. В провинции оказался и другой агитпроповец, бывший заведующий отделом ЦК Чесноков. В марте 1953-го его сплавили в Горьковский обком, где он возглавил один из отделов. В 1957 году он вновь объявился в столице, теперь уже в качестве председателя Гостелерадио СССР. Уже при Брежневе эту должность наследует Н.Н. Месяцев, который находился в руководстве следственной части по особо важным делам МГБ СССР в разгар «дела врачей».

Крупным скандалом завершилась карьера бывшего руководителя Агитпропа Г.Ф. Александрова, немало потрудившегося на «идеологическом фронте» по реализации политики государственного антисемитизма. Правда, перед тем как нанести Александрову роковой удар, изменчивая и коварная судьба улыбнулась ему, позволив на время опальному директору академического Института философии вновь подняться на верхние ступени номенклатурной пирамиды.

В марте 1954 года Александрову доверили кресло министра культуры СССР. Однако долго почивать на лаврах ему не пришлось. Протежировавший ему Маленков уже в конце января 1955 года был отставлен с поста премьер-министра рвавшимся к власти Хрущевым. А вскоре то ли случайно, то ли благодаря стараниям И.А. Серова, ставленника Хрущева на посту председателя КГБ при Совете министров СССР, в ЦК поступило анонимное письмо, содержавшее убийственный для карьеры Александрова компромат[1493]. Хрущев, проводивший тогда чистку аппарата от креатуры бывшего главы правительства, решил воспользоваться удобным случаем. 10 марта 1955 г. с его подачи президиум ЦК утвердил постановление «О недостойном поведении тт. Александрова Г.Ф., Еголина А.М. и других», с которым в виде так называемого «закрытого письма ЦК» ознакомилась вскоре вся партийная масса. Александрова сняли с министерского поста, вывели из состава кандидатов в члены ЦК, лишили депутатства в Верховном Совете СССР и отправили в ссылку в Минск, назначив заведующим сектором Института философии и права АН БССР.

Как вспоминал потом Шепилов, «в последующие годы Александров все глубже погружался в пучину алкоголизма» ив 1961 году умер от цирроза печени[1494].

Кстати, партийный интеллектуал Шепилов без какого-либо ущерба для себя пережил «дело врачей». Он еще в течение трех лет оставался главным редактором «Правды», задававшей в начале 1953-го погромный тон всей советской пропаганде. Только летом 1957 года ему, а также другому, еще более крупному организатору антиеврейских кампаний, Маленкову, каким-то образом воздастся за их прежние грехи. Тогда в результате аппаратной схватки с Хрущевым они будут изгнаны с кремлевского Олимпа[1495].

Все они — Суслов, Михайлов, Чесноков, Игнатьев, Шепилов, Маленков — закончили свой земной путь в преклонных летах и в своих постелях, и их не мучили угрызения совести за организацию и проведение антигуманной акции в далеком 1953-м. В отличие от них основной инициатор освобождения незаконно репрессированных врачей — Берия умер трагической и позорной смертью. Консерваторы в партаппарате не простили ему того, что после кончины Сталина он позволил себе ряд самостоятельных и смелых решений и поступков, которые резонно были восприняты Хрущевым и другими членами президиума ЦК как заявка на диктаторскую власть. К тому же они опасались, что, проводя по своему усмотрению расследование преступлений власть имущих в период правления Сталина и используя для этого находившиеся в его распоряжении архивные материалы, Берия в конце концов вполне может обвинить каждого из них в беззаконных действиях. Например, по его указанию активно проводился пересмотр «дела ЕАК»: допрашивались бывшие руководители МГБ СССР и следователи, его сфальсифицировавшие, привлекавшиеся когда-то по «делу» эксперты и свидетели. 25 июня амбициозный министр внутренних дел представил Маленкову материалы допроса Рюмина, которые свидетельствовали о том, что его действия по подготовке «дела ЕАК», а также ряда других «липовых» дел («ленинградского», «врачей») направлялись непосредственно Игнатьевым. На этом основании Берия настаивал на аресте последнего, что, скорей всего, было воспринято Маленковым, курировавшим в свое время Игнатьева и организовывавшим по указанию Сталина пропагандистские и репрессивные акции против «еврейских националистов», как угроза и в собственный адрес. Не случайно уже на следующий день Берия был арестован в Кремле во время заседания президиума ЦК. Показательно, что вскоре отправили в отставку генерального прокурора Г.Н. Сафонова, который считался «человеком Берии» и руководил по линии прокуратуры расследованием преступных деяний бывших руководителей и сотрудников МГБ; кроме того, как говорят, он отказался задним числом оформить санкцией арест Берии. А с 2 по 7 июля состоялся пленум ЦК, вошедший в историю как партийный суд над Берией. С одной из наиболее резких речей на нем выступил секретарь ЦК Н.Н. Шаталин