Тайная мать - [8]

Обычно за такой работой я забываю обо всем на свете, с головой уходя в размышления о том, какую веточку оставить, а какую подрезать и на какую длину. Но сегодня все не так. Образ Гарри, его склоненное над листом бумаги лицо то и дело встает у меня перед глазами. Я опять и опять вспоминаю наш разговор о поездах и о горячем шоколаде и в который уже раз дивлюсь тому, как легко нам было вместе. Где-то он теперь? Вернулся в семью или все еще в каком-нибудь приюте, ждет своих родных, напуганный и одинокий? При одной мысли о том, что он может быть сейчас один, среди чужих людей, в горле у меня встает ком, и делается тяжело в желудке. Хотя, в сущности, я ведь ему тоже чужая…

Спускаюсь с лестницы и передвигаю ее чуть дальше. Хочу подняться снова, но вдруг понимаю, что просто не могу и дальше вести себя как ни в чем не бывало. Не могу спокойно продолжать жить, забыв о Гарри. Ведь была какая-то причина, по которой он появился именно в моем доме; к тому же он называл меня своей мамой, черт возьми! Нет, надо хотя бы попытаться узнать, что с ним и где он сейчас.

Снимаю перчатки, кладу их на ступеньку лестницы и достаю из кармана телефон. Вот черт, похоже, я оставила визитку полицейских у себя в сумке, а она сейчас в комнате для служащих. Придется сходить за ней туда.

– Доброе утро, Тесс.

Оборачиваюсь и вижу Бена: он идет ко мне с двумя кружками горячего кофе в руках.

– Неужели одна из них – мне? – спрашиваю я.

– А то кому же? – Босс ухмыляется и протягивает кружку, над которой встает парок. – Один американо и… – он достает из кармана бумажный пакет, – …датская слойка с корицей из кафе.

– Спаситель, – говорю я и только теперь вспоминаю, что даже не завтракала сегодня утром. Кофе пахнет божественно.

– Не могу же я позволить, чтобы мои служащие падали за работой от голода. Особенно если они стоят на стремянках с режущими и колющими инструментами в руках.

Я улыбаюсь. Второго такого заботливого босса, как Бен Моретти, не найти во всей вселенной. Бизнес он унаследовал от родителей, переехавших сюда из Италии в конце шестидесятых. Сами они не так давно отошли от дел и вернулись на родину, в маленький дом недалеко от Неаполя. Но Бен родился и вырос в Лондоне. Теперь ему уже за сорок, но выглядит он как итальянская кинозвезда: черные как смоль волосы и темные глаза. Правда, в душе Бен настоящий тихушник, ничуть не похожий на того стереотипного обходительного мачо, какими наша британская публика представляет обычно всех итальянцев.

Он поднимает брови.

– Выглядишь ты паршиво, не в обиду тебе будь сказано.

– Твое здоровье. – Мои губы изгибаются в саркастической усмешке, но я знаю, он прав. – Не особо много спала сегодня ночью.

– Всё в порядке?

– Долгая история, – отвечаю я. – Но твой кофе со слойкой меня взбодрит. Спасибо тебе.

– У меня есть время; если хочешь, можем поговорить.

– Ага, спасибо, но говорить-то на самом деле не о чем, – отвечаю я. У меня нет сил объяснять, что случилось. Особенно боссу. Не хочу, чтобы он решил, будто я из тех, кто тащит свои проблемы на работу потому, что мне в жизни не хватает внимания. – Но все равно спасибо, что предложил, – добавляю я.

– Да все нормально. Где меня найти, ты знаешь; захочешь, чтобы кто-нибудь тебя выслушал, – приходи.

Я улыбаюсь.

– Еще раз спасибо. – Приподнимаю руки, занятые кофе и слойкой, и протягиваю их в его направлении.

Бен улыбается мне в ответ, а потом поворачивается и уходит обратно в офис.

Покончив с нежданным завтраком, я продолжаю стричь вистерию. Мне не терпится позвонить в полицию, но уже десять часов, а я так ничего толком и не сделала за утро. Вот закончу со стрижкой, потом проверю, как подвязаны деревья, и в час пойду на ланч.

Несмотря на отсутствие клиентов, следующие три часа проходят на удивление быстро. За все утро нас посещают всего с полдюжины человек, что неудивительно для такой сырой погоды. Еще день-другой, и в садовом центре будет не протолкнуться от желающих приобрести рождественские украшения для дома и зимние растения в горшках, чтобы украсить ими комнаты, где они с друзьями или родственниками будут отмечать праздник. Я стараюсь не думать обо всех предыдущих Рождествах, когда я сама была частью этой толчеи, обуреваемая желанием сделать свой дом особенно нарядным и уютным. В этом году я наблюдаю предпраздничную суматоху со стороны. Меня она не касается. Я как телезритель, который смотрит передачу о жизни какого-нибудь племени из далекой, чужой ему страны.

Сижу на табурете в теплице и жду, когда меня соединят с кем-то из тех полицейских, что вчера увели из моего дома Гарри. Стекла в теплице запотели, но в одном месте остался просвет, и я вижу сквозь него смутные силуэты двух моих коллег, сидящих в дальнем углу питомника и жующих сэндвичи. Это Джез, старший садовник, и Кэролайн, которая заправляет в магазине. Оба вполне приятные люди, но я как-то не успела сойтись с ними поближе за те девять месяцев, что я работаю у Бена. Наверное, все дело в том, что я предпочитаю одиночество – так для меня лучше.

– Миссис Маркхэм?

При звуке деловитого женского голоса на том конце провода сердце мое начинает бешено колотиться.