Тайна золотой поросли - [5]

Воцарилась долгая, бесконечная тишина, которую затем сменили приглушенные звуки ударов металла о что-то твёрдое. Потом послышался стук, который издаёт при падении тяжёлый камень, а вслед за ним до неё донеслись сдержанные проклятия мужа. Вот что-то куда-то потащили — и опять удары камня о камень.

Всё это время миссис Брент лежала, объятая диким страхом и чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди. Её уши различили странный скрежещущий звук, за которым в очередной раз наступила тишина. Наконец, дверь открылась — в ней появилась фигура Джеффри. Миссис Брент притворилась спящей, но сквозь прикрытые веки заметила, как он отмывает руки от чего-то белого, похожего на цемент.

На следующее утро он даже не обмолвился о событиях минувшей ночи, а она была слишком напугана, чтобы о чём-то спрашивать.

С того самого дня что-то изменилось в поведении Джеффри Брента, словно над ним зависла неведомая тёмная тень. Принимал ли он пищу, спал ли — всё это он теперь делал иначе, не так, как всегда; снова вернулась эта привычка вздрагивать, словно кто-то внезапно начинал говорить у него за спиной.

Старый зал, казалось, оказывал на него завораживающее воздействие. Он по нескольку раз на день заходил в него, однако очень раздражённо реагировал, если кто-либо, даже жена, также пытались туда заглянуть. Когда бригадир строителей решил наведаться и спросить насчет возможности продолжить работу, Джеффри был в отъезде. Мастер прошел прямо в зал, а когда Джеффри вернулся, слуга сказал ему о его приходе. Пробормотав проклятие, он оттолкнул старого лакея и поспешил в зал. Бригадир встретил его у дверей, но Джеффри промчался мимо него — тому не оставалось ничего иного, кроме как двинуться следом.

— Прошу меня простить, сэр, — начал извиняться бригадир, но я хотел кое-что проверить. Дело в том, что я распорядился тогда привезти двенадцать мешков цемента, а сейчас их только десять, вот я...

— Какой к черту цемент? И при чем тут десять или двенадцать мешков?! — с явным раздражением, сбивчиво воскликнул Джеффри.

Мастер удивился столь неожиданной реакции и попытался сменить тему разговора.

— Видите ли, сэр, нашим людям надо было кое-что переделать... Но вы не беспокойтесь, управляющий распорядился, чтобы дополнительные работы были проведены за его счёт.

— Я не понимаю, о чём вы говорите.

— Понимаете ли, сэр, речь идет о каменной плите — той, что в камине. Какой-то болван установил на неё одну из опор лесов, и она не выдержала. Треснула прямо посерёдке. С виду никогда не подумал бы, — такая она толстая и прочная.

Несколько секунд Джеффри стоял, не произнося ни слова, а затем заговорил, уже мягче:

— Передайте своим людям, чтобы на время приостановили работы в зале. Пускай пока всё останется, как есть.

— Хорошо, сэр. Я пришлю парней, чтобы сняли леса, убрали мешки, да и вообще всё здесь прибрали...

— Нет! Нет! Оставьте всё как есть. Когда понадобитесь, я сам за вами пришлю. Тогда и продолжите работу.

Бригадир повернулся, чтобы уйти, но напоследок сказал:

— Вы не станете возражать, сэр, если я пришлю счёт за проделанную работу? Боюсь, в этом месяце у нас туговато с деньгами...

Пару раз Деландр пытался остановить Брента на дороге, а когда понял, что это ему не удастся, однажды бросился бежать за экипажем, крича на ходу:

— Что случилось с моей сестрой, вашей женой?

Джеффри пустил лошадей в галоп, тогда как преследователь, заметивший по его побледневшему лицу и по тому, что миссис Брент готова была вот-вот упасть в обморок, понял, что, наконец, достиг своей цели. Остановившись, он угрюмо расхохотался и побрёл обратно к дому.

В тот же вечер Джеффри зашел в зал и направился прямо к большому камину. Приблизившись к нему, он со сдавленным криком тут же отступил назад. С трудом взяв себя в руки, он вышел и через пару минут вернулся в зал с лампой в руках. Наклонившись над разбитой каминной плитой, он принялся разглядывать поверхность камня, желая удостовериться, не является ли увиденное результатом игры лунного света, проникавшего в помещение через высокие окна. И в то же мгновение с мучительным стоном опустился на колени.

Теперь он совершенно отчетливо видел, как из трещины в камне наружу прорастали тысячи золотистых, заметно тронутых сединой волос.

Расслышав донёсшийся со стороны дверей звук, он обернулся и увидел жену, которая стояла на пороге зала.

В порыве отчаяния Джеффри резко дёрнулся в сторону, чтобы собственным телом заслонить своё открытие, а затем чиркнул спичкой, чтобы зажечь лампу, и, чуть пригнувшись, словно невзначай поднес её к волосам, возвышавшимся над поверхностью камня. Потом он выпрямился и как ни в чем не бывало повернулся, изобразив на лице удивление при виде неслышно подошедшей сзади жены.

Вся следующая неделя превратилась для него в сплошной кошмар. То ли по воле случая, то ли по чьему-то злому умыслу, но ему никак не удавалось побыть в зале более или менее длительное время наедине с самим собой. При каждом очередном визите туда он замечал, что волосы вновь прорастали сквозь трещину, а потому ему приходилось соблюдать особую осторожность, чтобы никто не узнал о его страшной тайне.