Тайна Золотого Орла - [59]

– Нужно поскорее выбираться отсюда, пока этот «кто-то» не явился во всей красе и не порезал нас на вермишель, – «глубокомысленно» изрёк Андрюша, ускорив шаг.

– С нами же крёстная сила! «Светлые» не допустят, чтобы нас замочили! – иронично высказал Дима.

– Ага, не допустят! – кивнул Андрюша. – Вначале нас пошаткуют, потом «Светлые» соберут по вермишелинке и вдохнут отреставрированные души в склеенные тела. Лучше обойтись без капитального ремонта.

Ребята шли, и им казалось – полжизни прошло, а коридор заканчивался тем же однообразием. «Непостижимый лабиринт» будто гипнотизировал, завораживал. Путникам не хотелось говорить, оглядываться, останавливаться. Друзья не чувствовали усталости, голода, жажды и не считали, сколько прошли.

Впереди появилось еле заметное туманное пятно.

– Посмотри! – Дима указал на просветление.

– Вижу, – меланхолично ответил Андрей.

Товарищи шли и шли, но просветление туманилось без малейшего изменения. Ребята уже начали привыкать к нему.

Вскоре, туманное пятно стало расти, приобретая форму прямоугольного окна, а сам туннель вырисовывался на глазах, как фотография при проявлении. Проступили железобетонные стены. Сводчатый потолок оказался из арочных конструкций. Каменный пол звонко застучал под каблуками.

– Андрюха! Тебе не кажется, мы входим в реальный мир из мира нереального.

– Если, кажется, надо креститься – думаю, конец туннеля близко.

Окно неумолимо приближалось. Вскоре друзья увидели чёткое прямоугольное отверстие. За ним синело высокое небо, вдалеке слышался шум мощного водопада. Дима с Андрюшей остановились. Этот клочок неба мог означать как счастливое окончание опасного пути, так и начало новых бед. Бежали минуты, а ребята не решались на последний рывок.

Сверху послышался отдалённый гул, будто катили огромный камень. Друзья переглянулись. Первым полез Андрюша. Дима услышал крик радости, но гул повторился. Андрюша протянул руку и помог другу подняться.

Очутившись на поверхности, «невообразимый мечтатель» зажмурился – так ярко светило солнце. В нос ударил изысканный аромат роз. Когда расплющил глаза, сквозь неистово танцующие солнечные зайчики, увидел, совсем близко, матово блестящее дуло старинной пушки, слегка надщербленное на внешнем цилиндре и уступчатый гранитный бастион. Прямо же, глаз выхватил сочную зелень ухоженного газона и цветные пятна крупных роз на фоне бесконечного каскада струящихся фонтанов, поймавших переливчатыми струями широкие солнечные лучи.

Снова послышался глухой шум. Гранитная плита медленно надвинулась, закрывая проём. Андрей сильно дёрнул Диму за руку. Тот вылетел на газон, как пробка из бутылки. Плита закрыла отверстие, словно его и не было. Дима не мог понять, где он, затем перевёл дыхание и растянулся на газоне, как на диване. Рядом, до головокружения, благоухали розы. Янтарные бутоны волшебно светились изнутри, а изящно закрученные наружные лепестки, словно кто-то намазал сливочным кремом. Уравновешенные пчёлы и серьёзные шмели неспешно перелетали с цветка на цветок и весело жужжали. Со всех сторон слышался барабанный шум мерно падающей воды. Мельчайшие водные брызги танцевали в солнечных лучах, преломляя их в маленькие радуги. Пространство наполняла влажная прохлада и изысканная игра света.

Томин глянул вверх. Впереди, огромным исполином, высочит памятник «Славы», заслоняя пастельно-синее небо. Лёгкие облака просвечивают сквозь решётку постамента, как из фантастической темницы. На краю пьедестала, опершись, локтями о чугунные богатырские мечи, обращённые остриём вниз, неподвижно стоит хорошенькая девочка, лет десяти, в синем платьице. У неё голубые глаза и не по возрасту серьёзный вид. В руках – яркое мороженное в виде настоящего глобуса. Океаны – из синей глазури, материки – из коричневой. Особенно хорошо виден аппетитный окорок Южной Америки. Незнакомка с нескрываемым любопытством разглядывает двух товарищей, бесцеремонно растянувшихся прямо на газоне.

Дима поднял голову и глянул на орла. Словно ток прошёл по телу, гордая птица сидит уныло – в клюве нет лаврового венка.

Ребята вскочили и оглянулись.

– Ты видишь!? – крикнул Андрей, указывая на орла.

– Вижу. Ну, и что. Венок то тут. – Дима хладнокровно показал на сумку.

Ребята огляделись. Октябрьский парк невозможно узнать. Четыре аллеи, крестообразно расходящиеся от златоглавой колонны, неистово журчат десятками мощных фонтанов. Вода пенится и пузырится, словно шампанское. Посреди каждой аллеи, в центре прямоугольного газона – большой круглый фонтан с золотыми скульптурами, извергающими воду. По краям – фонтаны-блюдца.

– Вот почему мы услышали шум, водопада! – восхищённо произнёс Дима и крутнулся на сто восемьдесят градусов.

В глаза бросился строгий силуэт башни Шухова, железным исполином возвышавшейся над городом в районе площади Зыгина.

– Ты видишь? – Дима указал на башню.

– За время нашего отсутствия башенка заметно подросла, – в голосе Андрюши послышалась ирония.

– Да её, вообще, разобрали. Ты что, забыл!

– А она снова выросла, как гриб после дождя.

– Хороший грибок!

По внутреннему краю газона, чередуясь с фонтанами, растут настоящие пальмы. На пересечении аллей застыли четыре мраморных Ангела – длинные плащи в подвижных складках, руки молитвенно согнуты, огромные крылья раскрыты. Точёные фигуры небожителей образуют четырёхугольник, расположенный под углом 45°к центральному четырёхугольнику парка.