Тайна золотого обоза - [23]

– Да, Стас, слушаю!.. – обронил он с оттенком усталости, нажав на кнопку включения связи. – Что там у тебя?

– Ну, встретился я с Евгением, – явно что-то пережевывая, заговорил Крячко. – Он рассказал, что у Мартыняхина еще с девяностых был один «заклятый друг», который где-то в середине двухтысячных даже готовил на него покушение. Но Аркашка оказался проворнее и на своего недруга «слил» кое-какую информацию в прокуратуру. Что-то было связанное с растлением малолетних и оборотом наркотиков. Ну и все, тот «друг» схлопотал «червонец» и вышел на свободу только вот нынешним летом. Как зовут того друга – он не знает даже приблизительно.

– Ну, и это неплохо! – одобрил Гуров изыскания своего друга. – Что-то есть еще?

– Да нет, только вот это. Завтра во сколько и откуда выезжаем?

– Как всегда – в восемь, от конторы, – чуть флегматично ответил Лев и добавил: – Думаю прямо сейчас информационщиков поднапрячь – может, вычислят «друга» Мартыняхина? Да и с Антониной есть смысл созвониться. Вдруг она что-нибудь знает?

Вновь набрав номер Жаворонкова, он поручил ему поискать в ведомственных базах данных и в Интернете информацию о человеке, году в две тысячи пятом отправившемся в заключение по статьям двести двадцать восьмой и сто тридцать четвертой, у которого на суде свидетелем обвинения был Аркадий Мартыняхин. Сразу же после этого он созвонился с вдовой Мартыняхина Антониной. Извинившись за доставленное беспокойство, Гуров изложил суть вопроса по человеку, с которым в недалеком прошлом враждовал ее покойный муж.

– Ой, вы знаете, я как-то так мало интересовалась подобными делами Аркадия. Но могла бы постараться вам помочь… – с томными, мурлыкающими интонациями заговорила его собеседница. – Ну, если бы вы в ближайшее время завернули к нам в Миллениум, мы с вами могли бы пролистать семейные и корпоративные фотоальбомы Мартыняхина – вдруг да что-то обнаружилось бы среди снимков? А еще можно было бы просмотреть его записи – календарные, в ежедневниках… Как смотрите на это?

Ее голос, исполненный зноя и избытка эстрогенов, густой сладкой патокой вливался в уши, обволакивая и окутывая липкой истомой. Наверняка, будь на месте Гурова Станислав, тот сейчас же, не раздумывая, ринулся бы в Миллениум. Но Гуров был стоек к подобным женским штучкам. Высказав явную заинтересованность в предложении Антонины, тем не менее он с сожалением в голосе уведомил свою собеседницу о том, что ближайшие несколько дней будет вынужден отбыть во внеочередную командировку. Наспех попрощавшись, он положил трубку и, достав из кармана носовой платок, промокнул внезапно взмокший лоб.

Этого ему еще только не хватало – любовной интрижки с не в меру сексапильной вдовушкой усопшего магната. Хорош бы он был, если бы клюнул на ее предложение! Он мысленно представил себе, как бы это могло выглядеть. Вот он приезжает в Миллениум, входит в дом Мартыняхиных. В гостиной его встречает Антонина, и они идут куда-то наверх. В кабинете Аркадия разбирают бумаги и фотографии. Хозяйка дома, одетая более чем вызывающе, предлагает выпить вина. Они выпивают, и она вдруг плюхается ему на колени, одним движением расстегивая полупрозрачную мини-блузку…

Нет, нет, нет! Этого не надо! Это не для него. У него замечательная, красивая жена, обладающая тонким умом и изящными манерами. Нет, в Миллениум он больше не поедет. Пусть туда сгоняет Стас. Это для такого бабника, как он, будет самое то. А он…

Размышления Льва перебил чей-то стук в дверь. «Что-то у нас сегодня людно!» – мысленно отметил он, известив вслух, что не заперто. В кабинет заглянул судмедэксперт Дроздов, судя по одежде, уже собравшийся домой.

– Лев Иванович, вы еще здесь? Это хорошо… – заговорил он с бесцветной флегматичностью. – В общем, только что пришли результаты лабораторных исследований по Мартыняхину. Как явствует из содержания в его тканевых жидкостях избытка синтетических стимуляторов, способствующих активизации половой функции, и одновременно алкоголя, умереть он мог и без постороннего вмешательства из-за острой коронарной недостаточности. Сочетание препаратов, стимулирующих либидо, и алкоголя – штука чрезвычайно опасная. А его сердце, как обнаружилось при вскрытии, изношено было очень и очень. Так что, мне кажется, не стоит искать черную кошку в темной комнате, тем более если ее там процентов на девяносто девять нет и в помине.

По словам Дроздова, официальные бумаги с результатами и вскрытия, и лабораторных исследований будут завтра утром. Эта новость для Гурова прозвучала прямо-таки музыкой небесной – это какой же объем пустой работы им теперь не придется выполнять! Крепко пожав несколько растерявшемуся Дроздову руку, Лев вскинул большой палец.

– Великолепно! Браво, судмедэксперты! – лапидарно оценил он. – Моя личная признательность. Буду ходатайствовать о премировании за отлично выполненную работу.

Засмущавшийся судмедэксперт, закашлявшись, поблагодарил за столь высокую оценку его трудов и направился к выходу, время от времени с горделивым удивлением оглядываясь на дверь кабинета оперов. А Гуров тут же созвонился со Стасом и сообщил ему об услышанном от Дроздова. Тот на новость об итогах судмедэкспертизы отреагировал со всей своей неуемной экспрессией.