Тайна жрецов майя - [10]
Великий сел на скамью. Здесь он провел множество бессонных ночей, беседуя со звездами. Отсюда в тревожные дни вражеских нашествий он наблюдал за передвижениями боевых отрядов народа Пернатого змея, которые в последние годы — туны его правления, длившегося вот уже полтора к'атуна >{5}, все чаще вторгались во владения священного Города белых камней, Многие из пришельцев погибали в сражениях, многие находили смерть на жертвенных камнях священного Города белых камней, многие стали до конца своих дней рабами. Каждый раз враги терпели жестокое поражение от мужественных воинов Великого, но, несмотря на это, все новые и новые отряды народа Пернатого змея нападали на его земли.
Бросив полный безразличия взгляд на ровные, выложенные плитами площади и улицы Города белых камней, на величественные храмы и дворцы, доходившие до края крутого обрыва, Великий с тревогой устремил свой взор на зеленые поля маиса, поделенные на квадратные наделы — хун-виник — двадцать ступней в длину и двадцать в ширину, — раскинувшиеся на многие тысячи полетов стрелы. Вырубая непроходимую девственную лесную чащу и сжигая ее, крестьяне расчищали под свои посевы отвоеванные у леса земли, так как старые истощались и давали плохой урожай. С каждым новым четырехлетием поля все дальше и дальше уходили от священного города; это больше всего тревожило Великого.
В лучах заката с высокой башни дворца были хорошо видны остроконечные крыши крестьянских хижин, покрытые соломой и сухими листьями пальм. Крестьяне строили свои дома без дверей и окон; их заменяли широкие отверстия в передней и задней стене, через которые в хижину могли одновременно войти пять или шесть человек. Поэтому нехитрое жилище простолюдина просматривалось насквозь, и Великий смог даже разглядеть несколько женщин, трудившихся над чем-то в жалком хозяйстве крестьянина-бедняка.
Это он, крестьянин, создал могущество и величие священного Города белых камней. С помощью простой заостренной палки он неустанно возделывал поля маиса, и маис был источником всех богатств страны. Благодаря крестьянину и маису были построены гигантские пирамиды, храмы и дворцы, процветали науки и искусство, развивались ремесла, приумножались сила и богатство, могущество и слава священного города. Благодаря крестьянину и маису священный город содержал огромное воинство, многочисленную прислугу при храмах и дворцах и не менее многочисленные, но куда более ненасытные жречество и знать. Всесильные боги покровительствовали священному городу. Одну за другой одерживал он блистательные победы над врагами, и, прославляя богов-покровителей, великие подвиги и победы, мудрость и могущество правителей и жрецов, вырастали новые, еще более грандиозные пирамиды, храмы и дворцы, украшенные скульптурами, барельефами и фресками. На их строительство сгоняли тысячи и тысячи крестьян, тех самых крестьян, что трудились на полях, возделывая благословенный маис… Да, все это стало возможно лишь благодаря маису и крестьянину, крестьянину и маису.
Круг замыкался на них…
Кровавый диск солнца скрылся за горизонтом, и сразу стало темно. На черном мертвом небе лишь серебристо-синие звезды вели свой вечный хоровод.
Великий встал и направился вниз. Пройдя по внутреннему двору к восточной стене дворца, он остановился у скульптурной группы, украшавшей вход в Храм молений. Выполненные в гипсе в натуральную величину фигуры двух жрецов, молодого и старого, поражали неповторимым реализмом. Они неизменно вызывали всеобщее восхищение, и даже Великий, умевший, как никто другой, скрывать от людей свои чувства, открыто восторгался произведением давно умершего ваятеля. Движением руки Великий приказал жрецам, освещавшим дорогу небольшими факелами, приблизиться к скульптуре. Но ему показалось этого мало, и он сам взял один из факелов, почти вплотную поднеся его к гипсовой голове юноши-жреца.
Оранжевое пламя факела осветило два лица, гипсовое и живое, и тогда перед жрецами, сопровождавшими своего правителя, предстала наводящая ужас картина: гипсовое лицо внезапно ожило, а живое застыло каменным изваянием. Им казалось, что юноша-жрец силится что-то сказать, о чем-то предупредить Великого, скованного немой, смертельной скорбью. И пока горел факел, не отрываясь «смотрели» друг на друга живая скульптура и мертвый, хотя и живой человек…
Великий не зашел перед сном в паровую баню, а прямо спустился в опочивальню. Жрецы помогли ему снять сандалии и верхние одеяния. Потом поднесли напиток из маиса и бобов какао и вышли в темный коридор, чтобы до утра охранять покой Великого. Они не проронили ни единого слова, но каждый спрашивал себя: сбудется ли завтра пророчество Верховного правителя и жреца священного Города белых камней?..
А утром, утром он ушел к Ицамна. Пророчество сбылось!
Весть о смерти Великого быстро разнеслась по землям Города белых камней, и уже к вечеру тонкими ручейками со всех концов долины пришли к священному городу люди его народа. У городской черты — простолюдину без специального разрешения жрецов было запрещено переступать ее — молча и неподвижно стояли тысячи бронзовых фигур, перехваченных лишь белой набедренной лентой, спускавшейся впереди в виде узкого длинного фартука. С наступлением темноты люди священного Города белых камней, днем хранившие молчание, стали выражать свое горе и печаль громкими криками. Они неслись ко дворцу со всех сторон и даже с высоких гор, охранявших с юго-запада городские строения.
