Тайна жаворонка - [79]

Я вытаскиваю из самодельного букета маргаритку и кладу на могилу дедушки Йена.

– Спасибо, – шепчу я. – Без тебя здесь не было бы ни меня, ни её.

Поднимаюсь на ноги и веду Дейзи к фамильной усыпальнице Маккензи-Грантов. Каменный ангел, опустив глаза, неслышно молится о душах тех, кто там лежит.

– Знаете что, – говорю я усыпальнице, – сэр Чарльз Маккензи-Грант был плохим человеком, хоть и моим дедом.

Вторую маргаритку я кладу у могилы своего отца, Александра Маккензи-Гранта, которого забрало море. И чуть слышно шепчу:

– Я бы так хотела, чтобы ты остался жив. И так бы хотела тебя знать.

Теперь, когда на могиле мамы тоже поставили камень, их имена смотрят друг на друга на продуваемом всеми ветрами склоне холма над серебряным озером, которое было их домом. Местом, где они делили самые счастливые дни в своей жизни. Да, это мелочи, но хоть что-то. Я знаю, их историю не забудут здесь, в этой деревне, где выросла я и вырастет мой ребёнок. Я помню, как мама приносила сюда цветы. Я всегда думала, что она приносит их только Алеку.

Но, может быть, она приносила их и сэру Чарльзу? Может быть, она пыталась сказать, что простила его? Я вижу, что надгробия Йена и сэра Чарльза тоже смотрят друг на друга – как смотрели друг на друга два моих деда там, на холме, одну только долю секунды, прежде чем Йен выстрелил и спас мне жизнь ещё до того, как она успела начаться.

Дейзи что-то мурлычет себе под нос, бродит между могильными плитами, кладёт на них цветы горошка и болотного хлопка.

Интересно, где находится памятник леди Хелен, моей бабушки. Майри и Бриди рассказали мне, что она была убита в самом начале сорок пятого года, в последние месяцы войны. К тому времени, когда Тройственный союз вошёл в Европу, все думали, что в Лондоне будет безопасно. Но они не могли и представить, что нацисты в последней отчаянной попытке возмездия разработают смертоносные ракеты V-2 и выстрелят в самое сердце столицы Англии. Утром первого января леди Хелен Маккензи-Грант в качестве волонтёра поступила на работу в Королевский госпиталь в Челси. Она была одной из тех, кто погиб, когда ракета без предупреждения влетела в здание.

Глядя на имя отца, высеченное на полированном гранитном мемориале, я думаю, что имя леди Хелен должно быть и здесь, а не только на надгробии на одиноком кладбище где-то в Лондоне, где её могилу вряд ли кто-то посетит. Я клянусь, что в следующий раз, когда мы сюда придём, я принесу настоящий букет и возложу его к ногам ангела в память леди Хелен. Мне бы очень хотелось знать и её.

Флора, 1944

Похоронная процессия медленно двигалась по дороге, следуя за катафалком, медленно ехавшим от поместья Ардтуат к кладбищу. Жители деревни, одетые в траур, молча наблюдали, как гроб сэра Чарльза опустили в могилу у ног ангела, и священник произнёс речь, ставшую за последние годы слишком знакомой.

Леди Хелен, державшая спину очень прямо, стояла у могилы, чёрная шляпа и пальто подчеркивали белизну её лица. Когда толпа прошла мимо неё, отдавая дань уважения, Флора и её отец отошли в сторону, ожидая, пока все уйдут, кроме могильщика, который стоял в стороне, опираясь на свою лопату. Леди Хелен подошла к ним, крепко обняла Флору.

– С тобой все в порядке, милая? – спросила она, обеспокоенно глядя на девушку. Флора кивнула, не в силах говорить. Йен, мявший шляпу в руке, тоже не находил слов.

– Итак, – бодро сказала леди, – я кое с чем разобралась. Как вы понимаете, мне нужно было принять несколько решений. Я хотела бы зайти к вам завтра, если вы не против.

– Конечно, – Флора подняла глаза, удивлённо посмотрела на неё. – Хотите, мы зайдём к вам.

– Нет, думаю, я приду в домик смотрителя. Я помню, как Алеку всегда было там хорошо. Мне тоже не помешает туда наведаться. Скажем, завтра в десять утра. Подойдёт?

Смотритель и его дочь наблюдали, как её светлость села в блестящую чёрную машину и уехала домой. Потом пошли вслед за ней, чтобы переодеться и взяться за работу.

$

На следующий день ровно в десять леди Хелен постучала в дверь домика смотрителя. На ней было то же чёрное пальто, шёлковый платок, завязанный под подбородком.

– Садитесь, пожалуйста, ваша светлость, – отец Флоры указал на гостиную, где стояли в ряд три стула.

– Мне кажется, на кухне уютнее. Давайте сядем за стол, – она стянула платок, пригладила волосы, сняла пальто и села. Флора никогда не видела её такой расслабленной. Казалось, в особняке Ардтуат она была всегда напряжена и лишь здесь смогла почувствовать себя непринуждённо. Совсем как её сын.

– Хотите чашечку чая, леди Хелен? – спросила Флора.

– Нет, спасибо, милая. Я только что пила чай. Садись, пожалуйста, – она обвела глазами плиту и полки, заставленные сверкающими кастрюлями и сковородками, чашками и блюдцами в цветочек, и одобрительно кивнула. – Неудивительно, что Алек любил проводить здесь время. Здесь так уютно, – улыбнулась она.

Йен сложил руки перед собой, видимо, не зная, куда их деть. Флора положила ладонь на руку отца, чтобы его успокоить. Леди Хелен откашлялась.

– О несчастном случае с моим мужем мы говорить не будем. Всё это позади. Доктор Грейг позаботился о документации, и полиция согласилась, что в расследовании нет необходимости. В наши дни все слишком заняты более важными делами, – она улыбнулась Йену, и тот кивнул, не в силах выразить своих чувств. – Я поговорила с адвокатами. У меня нет ни малейшего желания оставлять себе поместье Ардтуат, и я уже давно знаю, что Эрхарты хотели бы его купить и присоединить к своим землям. Они собираются всё засадить деревьями. Видимо, устроят здесь лесное хозяйство. В доме иногда будут проводить вечеринки, но по большей части он будет стоять без дела. Они будут рады, если вы будете присматривать за землёй, Йен, хотя у них есть и собственный управляющий. Пастбищами могут пользоваться все жители деревни. Но я исключила из продажи домик смотрителя и передаю его вам. Он всегда будет вашим домом, Йен, и твоим, Флора, и домом моего внука. Мой адвокат в Инвернессе готовит документы.