Тайна жаворонка - [25]

Он улыбнулся, переплетая её пальцы со своими, а потом поднёс её ладонь к губам и поцеловал.

– Хорошо. Сегодня день без забот. И весна уже на пороге. Посмотри, у елей новые иголки! Они такие яркие на фоне сосен.

Поскольку край острова скрывал корабли в гавани Олтбеа из поля зрения, вполне можно было представить, что их лодка – единственное судно на воде в тот день, и забыть, хотя бы на некоторое время, о переменах в их маленькой прибрежной деревне. Каждый раз, когда нос лодки упирался в волну, крошечные морские брызги разлетались во все стороны, и Флоре казалось, будто она взлетает, как птицы над её головой.

Алек направил лодку вдоль скал, к белому песку пляжа Файрмора. Вода здесь была спокойной, как в озере на склоне холма, и Флора с лёгкостью выбралась на берег. Балансируя на камнях, она взяла у Алека корзину и, пока он привязывал лодку, расстелила клетчатый коврик на сухом песке чуть повыше. Прикрыв рукой глаза от яркого весеннего солнца, она улыбалась Алеку, который шагал к ней, и чёрные клубки водорослей, украшавшие бухту, похрустывали под подошвами его ботинок. Он опустился на коврик рядом с ней и лежал, глядя в небо, такое же яркое, как нежные колокольчики, которые летом растут у обочин дорог.

– За нами наблюдают, – произнес он и указал вверх. Она тоже легла, чтобы проследить взглядом круги, которые прочерчивал орёл, лениво поднимаясь всё выше над холмами. Алек достал бинокль из корзины с бутербродами и имбирным пивом. Передал его Флоре, и она увидела изящные, похожие на пальцы перья на концах крыльев птицы. Потом настала очередь Алека смотреть в бинокль. Он оглядел холмы на противоположной стороне озера.

– Но этот орёл – не единственный наблюдатель, – ухмыльнувшись, заметил он и указал на выступ над восточным берегом. Флора смогла различить лишь серые стены бетонной палатки, одной из множества выросших вокруг озера за последние месяцы.

– Это сигнальная станция. Придётся вести себя как можно лучше, раз за мной следит твой брат, – резюмировал он и вернул ей бинокль.

– Откуда ты знаешь, что сегодня дежурит Руарид? – спросила Флора, щурясь, чтобы получше всё разглядеть.

– Посмотри влево, прямо рядом с палаткой. Что ты видишь?

– Похоже на сигнальный флаг, примотанный к палке. Голубой крест на белом фоне. Что это значит?

Алек рассмеялся.

– Это буква Х. Она используется для обозначения сообщения «Прекратите осуществлять свои намерения и следите за моими сигналами». Так что это точно твой брат. Видишь, он не поднял его на сигнальную мачту. Вывесил только для нас. Или, что вероятнее, только для меня!

– Какая наглость! Я не сомневаюсь, что намерения у тебя самые благородные.

Алек приподнялся на локте и любовался её профилем, пока она изучала местность в бинокль.

– Благородные, не сомневайся. Но знаешь ли, относительно тебя они самые серьёзные, Флора Гордон.

Рассмеявшись, она отложила бинокль.

– И могу я поинтересоваться, что это за намерения, Алек Маккензи-Грант?

Внезапно посерьёзнев, он откинул прядь волос с ее щеки.

– Я намерен провести с тобой остаток своей жизни, Флора Гордон. Разумеется, если ты согласишься. Я пока не могу сделать тебе официальное предложение, поскольку сначала мне нужно преодолеть некоторые препятствия. Но как только наши семьи осознают, насколько решительно я настроен, как только у меня будет возможность поговорить со своим и с твоим отцом, я сразу же его сделаю. Просто чтобы ты знала об этом и не сомневалась.

Лёжа на боку, она любовалась игрой света и тени на его лице. А потом ответила:

– Я никогда в тебе не сомневалась, Алек. Но всего несколько месяцев назад ты был помолвлен с другой женщиной. Мне кажется, это не совсем правильно.

Он набрал горсть песка, пропустил его сквозь пальцы, раскрыл ладонь, и ветер разметал последние песчинки по пляжу.

– К своему стыду, я вынужден признать, что позволил отцу навязать мне идею сделать предложение Диане. Он говорил, что это чень выгодная партия. Я никогда её не любил. И она меня, конечно, тоже, учитывая, как быстро она нашла мне замену, вернувшись в Лондон. Больше я не повторю этой ошибки.

– Да, но мне кажется, твой отец посчитает меня совсем неподходящим вариантом. Дочь смотрителя и сын владельца особняка? Мы из разных миров, ты и я.

Он покачал головой, и в его тёмных глазах внезапно отразилась вся сила его чувств.

– Эта война изменила всё. Теперь мир лишь один, объединившийся в этой схватке. Разве ты не видишь, Флора, что границы рухнули? Война показала мне, чего я по-настоящему хочу, – сказал он и, замолчав, сжал её руку, переплёл её пальцы со своими. – Кого я хочу видеть рядом. Тебя, Флора. Я всегда любил только тебя.

Он притянул её к себе, и она прижала ладони к его груди, чувствуя тепло кожи Алека и биение его сердца сквозь грубую шерсть свитера. А потом их губы встретились, и они скрепили обещания поцелуем.

$

Пообедав, они вновь забрались в лодку, и Алек взял курс, огибавший западную сторону озера, где выстроились белые домики Коува, а дороги были просто ужасными. Они помахали миссис Кеннеди, развешивавшей на верёвке перед домом белые простыни, которые начинали развеваться, как паруса на сильном ветру. Алек подплыл поближе к каменной арке, чтобы показать Флоре гнёзда чаек, чьи крики наполняли воздух и чей помёт окрашивал тёмные скалы полосами и брызгами.