Тайна за семью печатями - [17]

Ко времени прибытия Гарри в Чикаго книга «Риск – благородное дело» получила тридцать третью позицию в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и Натали уже больше не клала ладонь ему на бедро.

– Рано паниковать, – заверяла она его. – Вторая неделя всегда самая важная. Нам надо серьезно потрудиться, если хотим к следующей субботе попасть в топ-пятнадцать.

Денвер, Даллас и Сан-Франциско отняли у них почти всю вторую неделю, и к этому времени Гарри окончательно убедился, что Натали из числа тех, кто не читал его книги. Некоторые шоу прайм-тайма отказывали ему в последнюю минуту, и все больше времени он отдавал автограф-сессиям в книжных магазинах один другого мельче, подписывая все меньше и меньше книг. Один или два владельца даже отказались пускать его по той причине, как объяснила Натали, что они не могли возвратить подписанные экземпляры издателю, поскольку тот классифицировал их как «поврежденный товар».

К моменту их приезда в Лос-Анджелес «Риск – благородное дело» дополз до двадцать восьмой позиции, а впереди оставалась лишь неделя. Натали была уже не в силах сдерживать свое разочарование. Она начала намекать, что книга недостаточно быстро покидает магазины. На следующее утро это стало окончательно ясно: спустившись к завтраку, Гарри обнаружил, что напротив него за столом сидит не кто по имени Джастин.

– Натали накануне вечером улетела в Нью-Йорк, – объяснил Джастин. – Вызвали встречать другого автора.

Ему не надо было добавлять, мол, какого-то более перспективного кандидата в список бестселлеров. Гарри не винил ее.

В течение своей последней недели Гарри передвигался по стране зигзагами, появляясь на шоу в Сиэтле, Сан-Диего, Роли, Майами и под конец – в Вашингтоне. Он начал расслабляться без неусыпного надзора Натали, постоянно напоминавшей ему о списке бестселлеров, и как-то умудрился упомянуть «Риск – благородное дело» более одного раза во время некоторых продолжительных интервью, даже если они проходили только на местных радиошоу.

Когда в последний день тура он прилетел обратно в Нью-Йорк, Джастин зарегистрировал его в мотеле при аэропорте, вручил билет экономкласса в Лондон и пожелал удачи.

Заполнив заявление в Стэнфорд, Эмма написала пространное письмо Сайрусу с благодарностями за все, что он сделал для нее. Затем переключила внимание на объемистый сверток с личными делами Софи Бартон, Сандры Дэвис и Джессики Смит. Беглого прочтения оказалось достаточно, чтобы понять, к какой кандидатуре более благосклонна заведующая, и, конечно, это была не мисс Джей Смит.

Что случится, если Себастьян согласится с заведующей? Или, хуже того, предпочтет кого-то из не упомянутых в списке? Эмма лежала, не в силах уснуть, и надеялась, что вот-вот позвонит Гарри.

Гарри хотел позвонить Эмме, но решил, что она уже спит. Он начал паковать вещи, чтобы заранее подготовиться к утреннему рейсу, затем прилег на кровать и задумался: как им убедить Себастьяна, что Джессика Смит не только станет ему прекрасной сестрой, но прежде всего, что он сам так решил.

Закрыв глаза, Гарри прислушался к равномерному постукиванию кондиционера, но вскоре почувствовал, что надежды хоть ненадолго забыться сном нет никакой. Он лежал на тонком комковатом матрасе: поролоновая подушка глубоко промялась под головой и нелепо закрыла уши. В номере такого отеля у него, разумеется, не было выбора между душем и ванной – имелась всего лишь раковина с постоянно капающей коричневатой водой. Не открывая глаз, он мыс ленно пробежался по событиям последних трех недель: кадр за кадром мерцали перед ним, как в немом черно-белом кино. Не было цветов. Какая абсолютно бесполезная трата времени и денег всех и вся! Гарри пришлось признаться себе, что он элементарно не годится для авторского тура и, если даже после бесконечных интервью на радио и в прессе он не смог поднять книгу в топ-пятнадцать, возможно, пришло время отправить на пенсию Уильяма Уорика вместе со старшим инспектором Дэйвенпортом и начать подыскивать более «земную» работу.

Директор школы Святого Беды совсем недавно намекнул, что они ищут нового учителя английского, но Гарри был уверен: он не годится и в педагоги. Джайлз как-то раз высказал благосклонное предположение, не стоит ли ему вступить в члены правления «Пароходства Баррингтонов», дабы представлять интересы семьи. Но, по правде говоря, ведь он не родственник, да и в любом случае всегда хотел быть писателем, а не бизнесменом.

Жилось в Баррингтон-Холле трудно. Книги по-прежнему не приносили достаточно денег, чтобы купить дом, достойный Эммы, и сердце больно кольнуло, когда однажды Себастьян наивно спросил его, почему он не ходит каждое утро на работу, как другие знакомые ему папы. Порой Гарри даже чувствовал себя альфонсом.

Сразу после полуночи Гарри улегся в кровать, отчаянно желая позвонить Эмме и поделиться с ней мыслями, но в Бристоле сейчас только пять утра, и он решил пока не спать, чтобы позвонить ей через пару часов. Он было собрался погасить свет, когда в дверь тихонько постучали. Он был готов поклясться, что повесил на ручке двери табличку «Не беспокоить». Гарри накинул халат, побрел через комнату к двери и открыл ее.