Тайна Высокого Замка - [27]

— Пожалуй, ты права, — ответил чей-то мужской голос, показавшийся Петрику знакомым.

И в ту же минуту мимо притаившегося мальчика по дорожке прошла Ядвига в роскошном белом длинном платье с накинутым на оголённые плечи шарфом. Её сопровождал Казимеж Войцек в чёрном смокинге с белой махровой гвоздикой в петлице.

Разумеется, из-за темноты Петрик не рассмотрел их лиц и не узнал своих былых покровителей.

Он уже хотел идти дальше, опасаясь, как бы те двое, что ушли вглубь сада, не подобрали все шарики, когда почти над самым его ухом кто-то проронил сквозь сжатые зубы:

— Конечно, это так… Никто не делается другом женщины, если может стать её любовником… О, змея!.. Какая чёрная неблагодарность!..

— А-ай! — вскрикнул Петрик, когда «кто-то» наступил ему на ногу.

— У, пся крев! — ругнулся «кто-то» и больно схватил Петрика за плечико. — Я тебе покажу, как воровать цветы!

— Прошу пана… Я не цветы… Тут разноцветные шарики насыпались… Я соберу только одну жменьку, добре?!.

— Не прикидывайся дурачком!

— Я не дурачок, я очень разумный, мама говорит, — с обидой в голосе возразил Петрик.

— А кто есть твоя матка?

— Она тут прачка.

«Кто-то» тихо пробурчал себе под нос непонятное ругательство и приказал:

— Прочь, пся крев! Прочь!

Петрик не ожидал, что разговор окончится так быстро и обидно. Он сильно потянул носом и сразу догадался, что «кто-то» уже хватил спиртного.

«А чего с пьяным разговаривать? — подумал Петрик. — Выдумывает: «воровать цветы…»

Мальчик быстро побежал по дорожке к фонтану, освещённому то синим, то малиновым, то жёлтым светом, в надежде найти там цветные шарики.

«Кто-то» большими шагами настигал Петрика.

— О, пан Стожевский! Как вы могли нас покинуть? — в один голос произнесли две нарядно одетые дамы, нежданно вынырнувшие из темноты аллеи. Петрик был спасён.

Но радость по поводу того, что «кто-то» уже не гонится за ним, сменилась досадным огорчением: ни около фонтана, ни даже около ярко освещённой электричеством беседки никаких шариков не оказалось.

Фейерверк, выманивший доверчивого Петрика в сад, стал причиной того, что утром пан Стожевский самолично явился в прачечную и приказал Дарине немедленно убираться из его дома.

— Нет, нет, нет и нет! Мне не нужны в доме воры! Ваш сын есть вор! Он воровал цветы! — орал взбешённый коммерсант. — Я не желаю больше иметь дело с полицией! Нет, нет и нет! Прочь! Прочь!

Дарина собирала свои жалкие пожитки с выражением такого отчаяния на лице, точно она стояла с детьми на осколке льдины, и их уносило течением неизвестно куда.

Глава двенадцатая. Олесь и Василько

Трудную зиму переживала Дарина с детьми. Они ютились в сырой, полутёмной подвальной каморке, рядом с большим овощным складом, откуда целыми днями слышались крикливые голоса торговок, увозивших на базар огромные плетёные корзины и мешки с товаром для продажи.

Петрику строго-настрого было запрещено выбегать со двора на улицу, наполненную вечным грохотом проезжающих подвод и грузовиков.

Но мама напрасно это запрещала, Петрик и сам не хотел туда бегать. Охота что ли, чтобы машины обрызгивали тебя грязью с ног до головы?

Снег и морозы этой зимой продержались две-три недели, а все остальное время стояла дождливая, промозглая погода. И если даже выпадало несколько сухих, ясных дней, когда подсыхала грязь на выщербленной мостовой, то стоило только проехать по улице двум-трём грузовикам, как пыль повисала густым осенним туманом.

Сербскую улицу, на которой живёт Петрик, скорее можно назвать каменным коридором, соединяющим Рыночную площадь с Бернардинской. Она обрывается как раз около скульптуры монаха, молитвенно воздевшего руки к небу. А напротив — всегда до позднего вечера шумит многолюдный базар.

По вечерам, когда обычно ремесленники поспешно задувают керосиновые лампы, считая свой рабочий день оконченным, а торговцы и ростовщики опускают на дверях железные визгливые жалюзи с массивными замками, оживлённые улицы, прилегающие к обеим площадям, заметно пустеют.

И тогда появляется высокий сгорбленный фонарщик с длинным шестом. Это старый знакомый Петрика, но, увы, мальчик вынужден прятаться от него.

Однажды, возвращаясь с мамой из пекарни, Петрик увидел идущего впереди фонарщика и хотел его догнать. Но мама почему-то испугалась, схватила Петрика за плечо и быстро завела в чужое парадное.

— Пусть фонарщик уйдёт, — шепнула мама.

— Не бойся, он добрый…

Тогда Дарина торопливым шепотком объяснила своему мальчику, почему никто в «старом дворе» не должен знать, где они теперь живут.

«Так вот отчего дядя Тарас так редко приходит к нам?.. — только сейчас догадался Петрик. — И всегда поздно вечером…»

Нет, Петрик теперь ни за что не побежит на «старый двор» к Юльке и Франеку… Он не хочет, чтобы дядю Тараса выследили полицаи, схватили и увезли в тюрьму…

Петрик с матерью подходит к воротам дома.

— Ма, — тихонько дёргает за руку Петрик.

— Что, сынок?

— Я больше никогда не увижу Юльку?..

Дарина обещает, что как-нибудь поздно вечером, если только Петрик не будет проситься спать, они сходят навестить семью мусорщика.

С этих пор каждое утро Петрик встаёт с большой и светлой надеждой, что как только станет «поздно вечером», они с мамой отправятся в гости к пани Андриихе.