Тайна - [69]

— Камень, наверно, был заколдованный, — прошептала Зузка.

Замирая от страха, ребята глядели то на горы, громоздившиеся у линии горизонта, то на залитый солнцем сад.

— Нет, это гром, — сказал рассудительный Ондра. — Колдовства на самом деле не бывает. Ну кто мог заколдовать камень?

— Пошли домой, — предложил Лацо и схватил Ферко за руку.

Ребята выбежали на улицу. В деревне чувствовалось непривычное для этой поры дня оживление. Люди, столпившиеся у ворот, смотрели куда-то вдаль, показывали руками на лес, за которым пролегала железнодорожная ветка.

— Партизаны взорвали воинский транспорт! — крикнул кто-то.

Лацо застыл на месте. «Якуб!» — пронеслось у него в голове.

Дети тоже повернули головы в сторону железной дороги, но ничего не увидели.

— Наверно, взорвали дальше, за туннелем, — решил Лацо.

— Пойдем поглядим, — встрепенулась Зузка.

Мимо ребят торопливой походкой прошел староста в мундире гардиста. Он услышал, что сказала Зузка, и сердито на ходу погрозил ей пальцем:

— Никуда не смейте ходить, а то я вас…

Ребята повернули к дому. Они шли в глубокой задумчивости. Солнце по-прежнему сияло над долиной. В чистом небе — ни облачка. Нет, это был не гром! Это партизаны взорвали немецкий транспорт.

— Теперь уже здесь не пройдут поезда с немецкими солдатами, — прошептал Ондра.

Лацо чуть заметно улыбнулся, обнял Ферко и ничего не сказал.

Глава XXXV. Замечательные стекла

Быстро пролетели каникулы. С полей уже увезли последние снопы, в садах дозревали зимние сорта яблок. Но солнце еще сильно припекало, дни стояли по-летнему знойные, и над раскаленной землей поднимались облака пыли.

Дети пошли в лес. Приятно было укрыться от жары в прохладной тени деревьев, ступать босыми ногами по мягкому мху. Зузка несла кружку с черникой; она собирала только самую крупную. Поседевший от пыли Хняпош непрерывно чихал, но старался не отставать от детей.

— Хняпошу хочется пить, — заметил Иван, — мы уже долго гуляем.

Лацо оглянулся. Песик плелся за ними, высунув язык, еле дыша.

— Тут неподалеку есть ключ, пойдем напьемся, — предложил Лацо.

— И я хочу! — захныкал Ферко.

Они подошли к пробивавшемуся из-под большого камня роднику. Дно его устилали мелкие камешки и песок, вода была чистая, прозрачная.

Хняпош окунул морду в родник и, громко фыркая, с жадностью начал лакать. Напившись, он вильнул хвостиком и отряхнулся, обдав ребят холодными брызгами. С него, дескать, хватит, теперь пусть пьет команда. Воды в ручье вдоволь, пей сколько душе угодно.

Зузка наполнила водой кружку, в которую она собирала чернику. Кверху всплыло несколько крупных иссиня-черных ягод. Ребята пили по очереди, вылавливали из воды чернику, как изюм из пирога, и громко хохотали.

У Ферко вода стекала по подбородку, заливая рубашку. Но и он весело смеялся. Расшалившись, малыш опрокинул кружку вверх дном и вылил на себя всю воду. Ягоды рассыпались. Теперь ребята набирали полные пригоршни воды и брызгали друг на друга. Родник помутнел. Дети огорчились.

— Ничего, песок осядет, и вода снова станет прозрачной, — утешил друзей Лацо.

Они пошли дальше по склону горы, заросшей буком. Тропинка вывела их на опушку. У Лацо на шее висел старый бинокль — его дал детям дядя Барта, который когда-то был проводником в горах.

— Посидим здесь, — предложила Зузка, — а потом снова пойдем за черникой.

У подножия горы раскинулось Вербовое, а чуть поодаль виднелась соседняя деревня. Внизу, в речке, плескались утята.

— Скоро домой, в Жилину, — вздохнула Зузка.

— На будущее лето снова сюда приедем, — отозвался Иван.

Ондра не мог оторваться от бинокля.

— Что за штука! — восхищался он. — Приставишь к глазам маленькие стеклышки — и весь мир как будто подошел к тебе ближе.

— Дай и мне посмотреть, — попросил Иван.

— Подожди, подожди… Каждое дерево передо мной как на ладони, я даже вижу, что на том берегу делается, — сообщил Ондра.

— И мне дай, и мне! — потребовала Зузка.

Она приложила бинокль к глазам, с интересом посмотрела на ребят и весело рассмеялась:

— Ух, какие у вас большие головы, даже в стекла не вмещаются! А у Ивана ручищи огромные!

— Я еще ни разу не глядел в бинокль, дай-ка мне.

Иван выхватил у Зузки бинокль и тоже посмотрел на друзей.

— Замечательные стекла! — подтвердил он и приставил бинокль к глазам другой стороной.

— Нет, с этого конца плохо видно, — разочарованно сказал он и вернул бинокль Лацо.

Теперь Лацо разглядывал долину.

— Я вижу наш дом, — обрадовался он. — Мама варит обед.

— Не сочиняй! Обед варят на кухне, и отсюда не может быть видно.

— Из трубы валит дым, значит, мама стряпает.

— Дай мне еще разок, — сказал Ондра.

— Сейчас.

Лацо перевел взгляд с горных вершин на сосновый бор, потом внимательно оглядел долину «У креста» и гору Высокую. Никого не видно. Наверно, все ушли в чащу.

Печально вздохнув, Лацо протянул другу бинокль.

— За туннелем идет поезд, — минуту спустя сообщил Ондра.

Дети рассмеялись:

— Ведь мы его слышим и видим и без твоих стекол.

Ондра вернул бинокль Лацо. Ни к чему, и без него все видно!

На том берегу реки по рельсам медленно полз длинный товарный состав с немецкими солдатами.

— Уже отремонтировали колею, снова пустили воинские поезда, — угрюмо заметил Ондра.