Тайна утренней зари - [31]

Раздосадована и Клава Артемьева. Сначала и ей причинил немного забот ее возраст, но Светлов быстро убедил директора, чтоб в экспедиции было несколько «младенцев», как он называл молодежь. Зато сам Валерий Андрианович оказался неумолимым: напрасны все просьбы девушки предоставить хоть маленький кусочек места ее животным.

Проходят последние дни перед полетом, дни пьянящих волнений для стольких людей. Вместе с этими днями одна за другой исчезают клавины надежды. «Самый несчастный из всех космических путешественников», — в который раз говорит себе молодой биолог, когда внезапно на одном из поворотов коридора нос к носу сталкивается со Светловым.

— А, Клавдия Алексеевна! — широко улыбается «вечный двигатель», потирая лоб. — Итак, завтра в этот же час мы попрощаемся с пылинкой Космоса, которая называется Землей… Да, как бы не забыть: нашлись шестьдесят пять сотых кубического метра для вашего зоологического сада. Один юноша отказался от двух очень, очень необходимых приборов. Что поделаешь, в таком возрасте… — тяжело вздыхает Валерий Андрианович и бегом продолжает свой путь по коридору.

21

Ранним утром тяжелый, свинцовый туман опустился на город, как бы норовя сплющить грациозные контуры многоэтажных домов или зацепиться за островерхие башни старой крепости. Некогда подобная погода называлась «не летной», и метеорологи держали пилотов в плену на аэродромах. Сегодня такой свинцовый туман без всякого страха пронизывают и стратосферные ракеты почтовой службы, и воздушные экспрессы. Тем более нечего бояться космическому кораблю «РИ-1».

И все же взоры главного конструктора Павла Летягина снова и снова обращаются к густой завесе. Сколько раз в его жизни набегали грозовые тучи. Неужели так суждено, чтобы дорога к Солнцу всегда проходила через тьму?

С тех пор, как существует свет, все путешественники одинаковы — за десять минут до отъезда они вспоминают, что позабыли носовые платки на полке гардероба и не оставили родным своего нового адреса. Но Валерий Андрианович отучил пассажиров ракеты от этой, освященной веками привычки. «В хорошо организованной экспедиции не должно быть никаких происшествий, — сказал Светлов своим сотрудникам. — А если и случится какое-либо, то хотя бы не до взлета».

Павел во-время сложил носовые платки, а о своем космическом адресе ему заботиться было нечего. И все же одно дело он забыл довести до конца перед тем, как попрощаться с Землей. Он не ответил на один вопрос.

«Конкурс начинается завтра. Девяносто процентов успеха зависят от тебя. Или ты в самом деле ничем не хочешь мне помочь?» — выведено на квадратном кусочке картона кругленьким почерком, хранящим еще следы уроков чистописания. Этот квадратик — письмо, полученное по фототелеграфу, Павел вертит теперь в руках.

— От обиды даже подпись забыл поставить! Но что же я мог ему ответить? — качает головой Летягин. — Объяснить еще и еще раз, что если дядя входит в экипаж ракеты, то это отнюдь не дает племяннику права сделаться космическим исследователем?.. Ей богу, окончил техникум, а в некотором роде остался ребенком.

Письмо это Павел получил с месяц тому назад. На второй день должен был состояться конкурс на занятие нескольких должностей в экипаже ракеты. Требовались специалисты со средним образованием, а его племянник Вова как раз получил диплом техника-радиста и слезно просил «похлопотать» о нем… Несколько раз отвечал Павел пареньку, а на последнее письмо забыл, или, вернее, не захотел ответить.

Между тем на эстакаде «РИ-1» приветливо распахнули свои овальные двери, подбитые толстым слоем пластмассы — две голубые капли на ее сверкающей чешуе. Павел знает наизусть, что теперь делается в любом уголке ракеты. На носу корабля, по соседству с пассажирскими кабинами, установлена автоматическая киноаппаратура. Когда до отлета останется ровно сто двадцать секунд, она вступит в действие и не прекратит своей работы до самой посадки. Рядом «глаза и уши» ракеты — радиопередаточные и локационные установки. Кабины оснащены сложной сетью обогревательных приборов, установками для очистки и кондиционирования воздуха. Все это хозяйство подчинено Алексею Евдокимовичу — удалось все-таки старику уговорить Светлова.

Четыре шара, составляющие внутреннюю оболочку ракеты, связаны между собой системой ходов из эластичного материала. Когда космический корабль будет менять свое направление, эти ходы разделятся пополам и каждая половинка соберется, подобно гармонике, прекращая связь между шарами. Следовательно, внутренняя оболочка не изменит своего положения во все время полета.

Второй из четырех шаров предназначен для астрономических и астрофизических приборов. Сначала предполагалось укрепить их на стенах, столах и в шкафах, так как «РИ-1» должна была пролететь большую часть пути по инерции. Но состав нового материала для дюз даст возможность моторам работать беспрерывно во все время полета. Следовательно, ракета будет двигаться с постоянным ускорением. Внутри ее создается искусственное поле притяжения, а тела сохранят частицу своего веса. Поэтому и не пришлось намертво закреплять приборы и другие вещи, необходимые экипажу. «Таким образом, исчезла и последняя необычная деталь ракеты… — заметила по этому поводу Клава Артемьева. — Чем же будет отличаться наш полет от поездки в дилижансе прошлого века?».