Тайна утопленной рамы - [28]

— Ну, если уж вы не знаете ответа, — развёл я руками, — то я вам его тем более не дам.

— Вот то-то и оно! — восклицает Генрих Петрович. — А ведь без этого невозможно подобрать ключики к правильной реставрации икон, к правильному уходу за ними. Так что цель оправдывает средства. Впрочем, характер нашей миссии кое в чём оказался большой помехой. Во-первых, многие принимают нас за обычных спекулянтов-перекупщиков, и отношение возникает соответствующее. Во-вторых, как мы слышали, здесь есть замечательный местный священник, который очень много знает о здешнем крае и мог бы немало нам порассказать и с разными интересными людьми познакомить…

— Да, отец Василий, — с важным видом закивал я так, как будто знал отца Василия лично, а не только по вашим рассказам.

— …Но, сами понимаете, он вряд ли встретит нас с распростёртыми объятиями, когда узнает, кто мы такие, а скрывать от него или что-то сочинять — это совсем никуда.

— Да, положение у вас сложное, — задумчиво проговорил я. — Но ведь хоть что-то вам, надеюсь, удалось найти?

— Кое-что удалось, — отвечает Генрих Петрович. — Но…

Он умолк, а Артур подхватил:

— Да, непонятная история у нас тут произошла, очень непонятная! Если б был уверен, что нас специально за нос водят — точно голову оторвал бы!

— А что такое? — тут мне не понадобилось изображать интерес. Намёк звучал очень интригующе, а я ведь любопытен, как та Варвара из пословицы, которой на базаре нос оторвали. Меня хлебом не корми, подсунь что-нибудь таинственное и завлекательное.

— Да обычная история, когда имеешь дело с алкоголиками, которые не в состоянии отвечать за свои слова, — с досадой ответствовал Генрих Петрович. — Вот является один такой, приносит икону — недурную, вроде, и в окладе очень пристойном. Но, как мы начинаем приглядываться, разбираем, что оклад намного старее самой иконы, и вообще она в него кое-как приспособлена. И половина красоты самой иконы — только кажущаяся, из-за того, что оклад ей обаяния прибавляет. «А где ж оригинальная икона?» — спрашиваю. И этот мужик как-то замялся, смутился весь, переминается с ноги на ногу и глазки опущены. «Так, говорит, икона-то, что в этой окладе стояла, поддельной оказалась. Даже я разглядел, а уж вы бы тем более раскусили, и взгрели бы меня по милую душу. Вот я и подобрал икону попристойнее, чтобы хоть оклад продать.» Мне совсем интересно стало. «Во-первых, говорю, икону ты подобрал не ахти, хотя нам и такая сойдёт. А во-вторых, с чего ты взял, что в этом окладе поддельная икона стояла?» — «Очень просто, — отвечает он. — С неё краска кое-где слезла, и стала видна нечисть всякая.» Тут у меня прямо дыхание перехватило… Но, кстати, вы знаете, что такое адописные иконы?

— Что-то слышал, — ответствую я. — Но лучше вы мне напомните.

— Старинный мошеннический метод, ещё с восемнадцатого века употреблявшийся. «Адописная» буквально означает «написанная поверх ада». Представляете, что делали мошенники? Вот берут они доску и рисуют по ней непотребную, так сказать, картинку, со всякими бесами, готовыми рогами боднуть или вилами ткнуть. Потом, когда краска подсохнет как надо, поверх этой картинки пишется вполне нормальная икона. Эту икону и несут на продажу. Впарят кому-нибудь за хорошую деньгу, а едва продавец исчезнет с деньгами, как его сообщник говорит покупателю: «Простофиля ты, дурачина, мил человек, тебе ж адописную икону подсунули. Ты красочку-то поскреби.» Тот поскребёт — и сразу какой-нибудь бес вылезает. А связываться с адописными иконами считалось делом страшным, поверье гласило, что от них надо избавиться поскорее, чтобы беды на себя не навлечь, и сразу к священнику бежать исповедоваться, что руки осквернил… В общем, покупатель тут же бросает икону на землю и убегает от неё как от чумы, а сообщник эту икону преспокойненько подбирает, потом соскобленное место закрашивается и икону опять на рынок несут. Так одну адописную икону могли и по двадцать, и по тридцать раз продавать, огромный навар снимая. Но вот что интересно: этот тип мошенничества был больше по югам распространён, даже в Москве редко использовался, и, добудь я эту икону, это был бы первый доказанный случай, что к такому мошенничеству прибегали и на севере. Уже одно это с научно-исторической точки зрения просто замечательно, так? А потом мне другая мысль в голову приходит. А не натолкнулся ли я на нечто гораздо более ценное? Могла, конечно, случайная адописная икона на север залететь — только вероятность этого мала. А вот другая вероятность… Северная школа как раз больше всего занималась изображением сцен Страшного суда — Христос сходит на землю судить живых и мёртвых, и так далее, и тому подобное. А где Страшный суд — там без нечисти не обойтись. Если ж новую икону написали поверх старой, и написали давно, раз пьянчуга её искренне старинной считал, то старая должна быть совсем древней. Четырнадцатого века вряд ли, на такое везение даже я рассчитывать не смел, но что шестнадцатого или даже пятнадцатого — точно. Как раз время расцвета той северной школы, которая любила и суровые краски, и суровые сюжеты! Ведь даже лики святых у них смотрятся намного суровей, чем на иконах более южных областей… Неужели, думаю, я наткнулся на одно из тех редчайших произведений, о которых мечтают все?