Тайна украденной пальмы - [6]

— Я хочу спать, — наконец сказала она.

Мальчишки обиделись:

— Мы еще ничего не обсудили!

Но Ирка только пожала плечами:

— Бесполезно обсуждать. На Байкал мы не поедем.

— Это ты не поедешь! — вспылил Владик. — А мы с Витькой поедем! Даже если придется объявлять голодовку или удирать из дому! Да, Витька?

Витька кивнул, а Ирка усмехнулась и независимо заявила:

— А еще говорите, что вы уже выросли!

После ее слов Витька как-то сразу сник. Ему тоже показалась нереальной вся эта затея с Байкалом. Ирка ушла, Владик еще что-то придумывал, но Витька уже почти не слушал.

— Пойдем спать, — хмуро решил он. — Завтра поговорим.

Разумеется, так все и вышло — просьба ребят вызвала целую бурю. Родители отказали наотрез.

— Это невозможно! — говорили они и выдвигали те самые возражения, которые вчера обсуждали ребята.

Ирка, Витька и Владик оборонялись как могли. Они наперебой пытались объяснить родителям, что в поездке на научную станцию нет ничего ужасного. Но родители и слушать не хотели их объяснений.

Все бы закончилось очередной победой взрослых, если бы не дядя Веня. Он решительно принял сторону ребят:

— На станции работа всем найдется. Будут мне помогать. Чего им в городе сидеть?

— Нет, Веня, ты мне объясни, — просила Витькина мама. — Тебе-то эта морока зачем? Брать ответственность за троих шалопаев?

— Почему ты уверена, что они шалопаи? Дети как дети. К тому же мои племянники.

— Своих детей у тебя нет, ты не знаешь, как это сложно!

— Но ведь они уже большие, — дядя Веня подмигнул ребятам. — Они ни на шаг не будут от меня отходить. Правда, орлы?

— Правда! — хором ответили все трое.

Иркина мама махнула рукой:

— Им верить нельзя. Они сейчас тебе все, что угодно, пообещают, только бы на Байкал выбраться.

— Витька, например, не умеет плавать, — поддержала ее Витькина мама.

— А в Байкале никто купаться не будет. Там вода для купания холодная. Странные вы какие-то! Неужели вы сами в детстве не мечтали о такой поездке?

— Мало ли кто о чем мечтает в детстве!

— Но у вас ведь не было дяди-охотоведа, а у них есть. Почему же не воспользоваться такой удачей.

— Ты считаешь это удачей? — с сомнением спросила мама Владика.

— Считайте, что ваши дети на две недели поедут на курорт. Научная станция ничем не хуже любого дома отдыха. Она маленькая, но очень комфортабельная. Там даже небольшой зимний сад с пальмами имеется. И телевизор есть, — это дядя Веня сказал специально для папы Владика.

Все решила бабушка. Она молча слушала всю перепалку, а потом сказала:

— Помнишь, Веня, в детстве ты хотел пойти в какой-то поход на несколько дней, а я тебя не пустила, потому что боялась, что тебе будет тяжело?

— Помню, — кивнул дядя Веня.

— Я потом об этом всегда жалела.

— Почему?

— Может быть, ты бы сходил тогда в поход, хлебнул бы всех прелестей туристской жизни и не мыкался бы сейчас по палаткам да по научным станциям.

Дядя Веня рассмеялся:

— Не думаю. Поход не отбил бы у меня страсти к путешествиям. Такой уж я неугомонный.

— В общем, пусть ребята едут с тобой. Не понравится — вернутся. До города не так далеко, привезешь их обратно.

* * *

Колонна арестантов двигалась по пыльному тракту.

— Сибирь — это край света, — сказал кто-то рядом с Черским.

— Дальше солнца не ушлют, — ответил другой арестант.

— Сибирь — вовсе не край света, — откликнулся третий. — Я — ученый, биолог, и могу вам сказать с совершенной уверенностью, что Сибирь — интереснейшая земля, малоизученная, таинственная.

— Нам бы твою уверенность, барин, — вздохнул первый арестант.

А второй ухмыльнулся:

— Ты, барин, будто не в ссылку, а на именины идешь.

Черский с интересом посмотрел на биолога и произнес:

— Позвольте представиться — студент Виленского университета Ян Черский.

— Душевно рад знакомству, — лучисто и тепло улыбнулся ученый. — Александр Чекановский, ссыльный повстанец, как и вы.

Впервые за долгие дни этапа Черский улыбнулся. От Чекановского шли спокойствие и уверенность. Казалось, что он действительно всего-навсего совершает увеселительную прогулку, а не отправляется в суровый край на вечное поселение.

— О, прошу прощения, мой друг! Поглядите! Это сибирская разновидность клена.

Чекановский покинул колонну и сорвал несколько листьев.

— Куда! — тут же раздался окрик конвоира. — А ну, вернись на место!

Чекановский вернулся и протянул Яну листочек:

— На все надо смотреть с надеждой и радостью, мой друг. Сибирь — еще не край света, а ссылка — еще не конец жизни. Да и потом, если бы не приговор, когда бы я увидел своими глазами Сибирь? Скорее всего, никогда. Надо благодарить судьбу за то, что она поспособствовала этому путешествию.

— Такому взгляду на тяготы судьбы можно только позавидовать, — с уважением ответил Черский.

Чекановский рассмеялся:

— Какие ваши годы, Ян! Вы еще научитесь получать от жизни подарки.

— В штрафной роте? — невесело улыбнулся Ян.

— И в штрафной роте тоже.

— Не подумайте, что я жалуюсь, но блестящему молодому дворянину, подающему большие надежды, в совершенстве знающему пять языков, все-таки сложновато вот так резко опуститься на дно.

— А кто вам сказал, что ссылка — это дно? Если вы подаете надежды, то начинайте их оправдывать.