Тайна убежища «Fortuna» - [5]

Теперь они потихонечку-помаленечку так дело поворачивают, будто бы я уже и на чужбине полностью счастливый. И даже своей государственностью могу пользоваться. Точнее, будто Канада уже из мачехи для меня родной мамой становится. Не зря же, мол, ты на чужих праздниках подпеваешь и англо-канадцам и франкоканадцам: «О Канада, страна всех свобод…» И что им, что даже англосаксам и французам, сумевшим лучше нас здесь устроиться, не всегда сладко этот гимн распевать. Мы же еле мурлычем, скривившись. А в жизни иные песни поем, горькие и невеселые. О том, что в Манитобе тяжко людям, как скотам, что не лучше и в Альберте, где все оборванны, как старцы. Сущая правда в тех песнях, люди добрые. Если взять меня и большинство таких, как я, прибившихся сюда в разное время из Галичины, из Буковины, из Закарпатья, с Волыни, то нет нужды искать больших злыдней. Разве лишь чуть получше эскимосов и индейцев справляемся. Так те ведь и вовсе гибнут от нужды в нашей «стране всех свобод».

А «патриоты» все продолжают баламутить мою душу, чтобы случайно не опомнился: «Гей-гей, Андрух, не знаешь ты, кому хуже всех на свете живется!» И уверяют, что в старом краю поныне мучаются мои братья и сестры, да пострашнее, чем когда-то. Письмам, получаемым с той стороны, не верь, мол. Им, дескать, не велено писать правду о коммунистическом режиме. Если бы теперь встретил кого-нибудь из тамошних, ужаснулся бы. До того там измучены и стар и мал, до того «омоскалены», что нет уже надежд жизнь дожить. Вот так и скулили из года в год, что и впрямь слезы у меня покатились. Почти поверил, телепень старый. Но послушайте же, куда они меня снова толкают. «Стар уже стал ты, Андрух. Подтоптался. Сам, по всей вероятности, в далекий поход не годишься. Но сыновей своих благослови. Пусть готовятся понести из-за океана счастье братьям на Украину полными торбами. А волю им добудут острыми клинками!» Вот такую муть развели.

И беспокоит их будто бы единственное: слишком уж далека и темна дорога. Но даже из этой сумятицы выход ищут. Сболтнет что-то воинственное президент или какой-то генерал в Соединенных Штатах, а у них глаза горят от радости. Еще бы, значит, вскоре вспыхнет где-то пожар и осветит им ту темную дорогу. Или затрясет бомбой Аденауэр в Бонне, Франко в Испании или какой-либо Чан Кай-ши, и они землю под собой каблуками роют: недолго, мол, ждать. Скоро в поход тронемся.

Теперь вернусь к нашему премьеру Джону Дифенбейкеру. Может, притомил вас своими побасенками? Прошу прощения! Хочется выложить все, что на душе накипело. Едва Джон захватил федеральную власть, наши «патриоты» еле не полопались от восторга: «Вот этот наконец сумеет поджечь мир!» А я не поверил. Наслушался в предвыборной кампании славословия этого самого Джона. Но вдруг узнал, что в Объединенных Нациях наш Джон такую врезал речугу насчет Украины, которую могли продиктовать только «патриоты». Эге, думаю, а твое какое собачье дело совать свой длинный нос в украинские наши дела? Неужели нет у тебя иной заботы, кроме чесотки всяких «освободительных походов» на землю моих братьев? Может быть, они и вправду так там избедовались, что просили тебя помочь? Так нет же, не было такой просьбы. Многие пытались принести им «волю» отсюда, из-за морей-океанов. А где они теперь? Кто в земле истлел, а большинство обратно драпанули и постепенно издыхают здесь, завывая на луну, словно волки. И вновь не тороплюсь с выводами. Просто очень уж удивил меня Джон своей брехней.

Но как-то довелось мне попасть в Виннипег, на торжественный слет канадских украинцев. Вот там и рухнуло окончательно мое доверие к Джону. Не только я изловил его на черной лжи. Он всей нашей братии такое плел в глаза, чего даже в ООН не осмелился. Вот многие и сообразили, что это за тип.

Съехалось нас на те «импрезы»[1] порядочно. Еще бы, памятник Шевченко, созданный на наши доллары, открываем. Скульптура еще брезентом окутана. Замерли мы, не шелохнемся. Кажется, никто не дышит даже. Еще бы, минута-то какая! Величайшему нашему поэту почести воздаем!.. А тут как двинут вдруг на наших глазах к монументу целые отары долгогривых, черносутанных попов, «князей церкви», владык, митрополитов и прочих отцов да монсеньоров! Здесь и митрополит Илларион, и митрополит Максим, и архиепископ Кушнир, и духовенства чином поменьше тьма тьмущая. Стало мне больно за нашего Тараса. Знаю, не жаловал он «святых» словоблудов. Если бы у него глаза открылись да речь вернулась, ох, и дал бы он этим длиннорясым! Уж так бы громовым своим голосом отхлестал! Признаюсь вам, я тоже никогда не верил попам и их царству небесному с боженькой во главе. Здесь моей Соломин нет, значит, могу даже перекреститься: ей-богу, не верил в бога. Но в церковь похаживал, чтобы от Соломин отцепиться. И крестился бездумно, как автомат.

Вот, значит, сперва плел всякую чепуху кто-то из тех больших попов. Не разглядел, так как стоял далековато. И не сожалею. По его словам получалось, что Тарас Шевченко всю свою жизнь только молился и плакал да выжидал, что вместо царя московского на Украину заявится кто-то из чужих повелителей, либо австрийский цесарь, либо даже сам президент из Вашингтона. Тьфу на тебя, изувер длиннополый! А затем загудели вокруг «патриоты» поменьше, которые тоже вперед не протиснулись. Радуются, что сам премьер Дифёнбейкер выступит. Его я тоже не видел, но по радио слушал всю его байку. Он просто повторил то, что до него поп с крестом гудел. А «патриоты» из кожи лезут, пританцовывают в беспамятстве: «Вот это разум!.. Под конец он даже Шевченка продекламирует…» Повернул стихи Шевченко вверх ногами. Вышло так, что именно мы, в Канаде, и есть «семья вольная, новая», а там, где Тарас живым ходил, до сих пор «кругом неправда и неволя».