Тайна трёх колец - [59]

Слева чуть позади Макса подскакивала вверх-вниз на тёмных волнах голова Крепыша.

– Макс! – просипел он. Потом, глотнув воздуха, ушёл под воду.

– Крепыш! – пролаял Макс.

Голова такса с выпученными от ужаса глазами снова показалась на поверхности.

– Греби лапами! – прокричал Макс, стараясь перекрыть голосом шум воды. – Не говори ничего! – (Голова Крепыша подскочила на волне.) – Всё хорошо! Держись! – подбодрил друга Макс.

Пёс не представлял, сколько времени они провели в западне у волн, сколько их мотало и кружило по каналу. Неоновый знак над лабораторией стремительно превращался в крошечные светящиеся точки. Макс наконец изловчился и посмотрел вперёд. На собак столь же стремительно надвигались очертания тёмных улиц и блестящей речной глади.

– Сто-о-о-оп! – заорала Гизмо.

Светло-коричневая головка йоркширки исчезла. Мгновение Макс боялся, что её утянуло под воду, но потом понял: водоток закончился.

– Держись, Крепыш! – пролаял он, когда край канала приблизился. – Держ…

И тут Макс кувыркнулся.

Его вышвырнуло с края водотока, как струю из шланга. Лабрадор перевернулся в воздухе и завис в ночном небе, казалось, на целую вечность. Это был водопад. Мягко плескали речные волны, сверкали отражённым светом городских огней. Рядом клубилась белая пена – водяной каскад, срывавшийся с края канала, – и где-то далеко-далеко мелькнула чёрная гладь огромного озера, покрытого рябью. На короткое ужасное мгновение Макс подумал, что это была последняя злокозненная уловка Гертруды и что показанный ею короткий путь окажется последним для них троих.

Но тут он снова плюхнулся в холодную воду.

К холоду Макс уже привык, но лёгкие снова опустели, и животу было больно. Он стал энергично грести лапами вслед за устремившимися к поверхности воды пузырьками.

Голова в очередной раз выскочила на воздух – бесценный и вкуснейший. За спиной гремел водопад, баламутя озеро, куда Макс только что упал, и поливая всё вокруг дождём из холодных брызг.

Макс тяжело дышал и плавал кругами в том месте, где приводнился, отчаянно надеясь увидеть своих друзей живыми и невредимыми. Сперва он заметил Гизмо – йоркширка уже выбиралась из воды на землю. Через мгновение рядом с Максом выскочила из воды чёрно-коричневая голова.

– Чтоб я ещё раз!.. – откашливаясь и отплёвываясь, прохрипел Крепыш. Он поплыл от водопада к Гизмо. – С меня хватит этой мокроты, Макс! Вода и я – мы официально расходимся!

При виде своего сердитого и насквозь мокрого друга Макс едва не засмеялся от облегчения. Он поплыл рядом с таксом, говоря:

– Ты справился, Крепыш! Больше я ни о чём таком не попрошу.

Гертруда говорила правду – водный путь оказался очень быстрым, на самом деле даже слишком. Макс предпочёл бы передвигаться помедленнее. Собак вынесло в озеро грушевидной формы. Широкий его край находился под водопадом, а узкий шёл вдоль дороги.

Крепыш и Гизмо пытались отряхнуться досуха.

– Сперва нас взъерошила эта электромухобойка, – ворчал Крепыш, – а теперь мы похожи на грязные мокрые коврики. До чего докатились!

Макс выбрался на берег и тоже хорошенько встряхнулся. Шерсть у него осталась влажной, однако ночь была тёплая, и вся троица быстро высохла.

– Да уж, прокатились с ветерком, – весело тявкнула Гизмо.

– Ничего себе ветерок, – буркнул Крепыш. – Смерч с цунами. Такое ощущение, будто меня засунули в человечью стиральную машинку!

Гизмо завиляла хвостиком:

– Да брось, было не так уж плохо!

– Уж прости, Гизмо, – фыркнул Макс, – на этот раз я согласен с Крепышом. Зато мы добрались сюда одним махом. Пошли на «Цветок».

Макс быстро повёл друзей по берегу к дороге, которая тянулась вдоль широкой реки, сразу за вереницей высоких тоненьких деревьев. Если свернуть направо и пойти по этой дороге, она приведёт их к главной улице, которая тянется от торговых центров до самых причалов. А значит, по ней они доберутся до «Цветка».

В воздухе пахло сыростью и растениями, ночным хором распевали лягушки. Макс развернулся, чтобы двинуться на север – к причалам и севшему на мель кораблю. Над верхушками деревьев уже виднелись его дымовые трубы. Потом он почуял что-то ещё.

Мускусный запах.

– Вы чуете? – спросил он друзей. И тут, как по заказу, в отдалении послышался волчий вой. – Волки либо проходили здесь, либо идут сюда.

Гизмо принюхалась:

– Но они не могли добраться сюда раньше нас и Босса, верно? Мы оставили Дольфа лежащим без сознания, а остальные побежали в город, не к реке.

– Ага, – согласился Макс и ускорил шаг. – Но откуда нам знать, те это волки, что в лаборатории, или другие? Если та стая была большая, Дольф мог оставить часть волков у реки. На случай, если мы вернёмся.

Крепыш засеменил побыстрее, чтобы поспевать за широкой поступью Макса.

– Ну вот, мало нам маньяков-поджигателей, теперь ещё и волки, – проскулил таксик. – Эта ночка час от часу всё веселее.

Макс не ответил, он сосредоточился на беге. Его коротколапым приятелям было нелегко держаться вровень с ним. Собаки бежали под узкими конусами света от уличных фонарей. От главной дороги ответвлялись влево маленькие улочки. Они спускались к причалам, у которых покачивались на волнах тёмные лодки.