Тайна Святой Плащаницы - [151]

Он не сумел выполнить то, что задумал, из-за его упрямства бессмысленно погибло много людей. Газеты практически ничего не сообщали о происшедших событиях, кроме того, что обвалились подземные туннели под Турином и погибло много рабочих, среди которых было и несколько турок.

Мендибж, Тургут, Итзар и другие братья были навечно погребены под обломками, оттуда никогда не удастся вытащить даже их тела. Аддай сумел выдержать тяжелый взгляд матерей Мендибжа и Итзара. Они его не простили и никогда не простят, как никогда его не простят матери тех юношей, которых он заставил принести себя в жертву безумной мечте, приказав им отрезать свои языки.

Господь не был на его стороне. Общине, по-видимому, нужно было смириться с тем, что ей не удастся вернуть себе погребальный саван Христа, потому что такова была воля самого Иисуса. Не может быть, чтобы все их провалы были задуманы Господом лишь для того, чтобы испытать их мужество.

Аддай уже написал завещание. В нем были изложены четкие указания относительно его преемника: им должен стать добропорядочный человек, с чистым сердцем, свободный от личных амбиций и — самое главное — любящий жизнь так, как ему, Аддаю, не удалось ее любить. Пастырем должен стать Гунер. Аддай свернул письмо и запечатал его. Это послание предназначалось семи пастырям Общины, ведь именно они должны были выполнить последнюю волю Аддая. Они не могли ему отказать, потому что уходящий пастырь всегда выбирал нового пастыря. Так было на протяжении всех прошлых веков, и так будет всегда.

Аддай достал флакончик с пилюлями, который хранил в ящике стола, и высыпал себе в рот все его содержимое. Затем он сел в кресло с высокой спинкой, чувствуя, как его одолевает сон. Впереди его ждала вечность.

50

Прошло уже почти семь месяцев с тех пор, как София попала в аварию. После четырех перенесенных операций она сильно хромала. Теперь у нее одна нога была короче другой, а кожа на лице уже не была, как раньше, белой и шелковистой, потому что лицо было покрыто рубцами и шрамами. Она вышла из больницы четыре дня назад. Раны на ее теле уже не болели, однако боль в ее душе была еще сильнее, чем несколько месяцев назад.

София Галлони вышла из кабинета министра внутренних дел. Прежде чем пойти к министру, она зашла на кладбище и положила цветы на могилы Минервы и Пьетро. Марко тогда повезло больше: ему удалось выжить. Однако он уже не смог вернуться к своей работе, потому что стал инвалидом, прикованным к креслу. Его охватила глубокая депрессия. Он проклинал себя за то, что выжил, в то время как многие из его людей погибли под обломками в подземном туннеле — том самом туннеле, который вел к собору и о существовании которого он интуитивно догадывался, но который так и не смог своевременно обнаружить.

Софию приняли министр внутренних дел и министр культуры, поскольку они оба курировали деятельность Департамента произведений искусства. Они предложили ей стать директором этого департамента, но она отказалась. Она понимала, что тем самым вызвала недовольство этих двух политиков и что ее жизнь снова может подвергнуться опасности, но ей было все равно.

Она передала им материалы дела о Священном Полотне, в котором скрупулезно изложила все, что ей удалось выяснить. Она также включила в него информацию об услышанном ею разговоре между Анной Хименес и отцом Ивом. Однако это дело теперь было закрыто, и его материалы никто не собирался предавать гласности. Все эти материалы теперь являлись государственной тайной, а Анна Хименес уже ничего никому не могла рассказать, потому что она погибла в подземелье Турина вместе с последним тамплиером из рода Шарни.

Министры вежливо заметили, что вся эта история выглядит неправдоподобной и нет никаких свидетелей и ни одного письменного доказательства, подтверждающего то, что София изложила в своем отчете. Они сказали, что сами, конечно же, ей верят, но вдруг она ошибается? Они не считали возможным обвинить в создании незаконной организации таких людей, как МакКолл, Умберто Д'Алаква, доктор Болард… Эти люди являлись своего рода столпами международной финансовой системы, а предприятия, которыми они владели, имели большое значение для социально-экономического развития их стран. Также не представлялось возможным заявить Папе Римскому, что кардинал Визье — тамплиер. Всех этих людей было просто невозможно в чем-то обвинить, потому что они, собственно говоря, ничего незаконного не делали, даже если то, что рассказала София, — правда. Эти люди не пытались захватить государственную власть ни в одной стране, не пытались изменить существующий демократический режим, не были связаны с мафией, да и вообще не делали ничего предосудительного. Что касается того, что они — тамплиеры… Ну, это, в общем-то, не является правонарушением, даже если это и так.

Министры пытались уговорить Софию стать преемницей Марко Валони. В случае ее отказа на этот пост было два кандидата: Антонино и Джузеппе. Министры поинтересовались ее мнением об обоих коллегах.

Она не стала высказывать свое мнение, так как знала, что один из них — либо полицейский, либо историк — предатель, потому что один из них информировал тамплиеров о том, что происходило в Департаменте произведений искусства. Отец Ив ведь сказал, что тамплиеры всегда в курсе всего, потому что у них везде есть свои информаторы.