Тайна Святой Плащаницы - [145]

Их разговор был прерван голосом Пьетро.

— Марко, внимание! Наш немой появился на краю площади. С ним какая-то женщина. Он держит ее за руку. Нам задержать его?

— Зачем? Какой в этом смысл? Задерживать его было бы просто абсурдом. Что ты стал бы с ним делать? Не теряйте его из виду, я иду к вам. Если мы его заметили, то и ребята из его организации — тоже. И чтоб мне больше без провалов! Если он снова от вас ускользнет, я вам яйца отрежу!

* * *

Женщина довела Мендибжа до своей машины — маленького подержанного автомобильчика. Как только она открыла дверь, Мендибж впихнул ее внутрь, а сам сел за руль.

Он едва мог дышать, однако все-таки сумел завести мотор, тронуться с места и смешаться с потоком автомобилей, заполонивших улицы, как обычно бывает в это время дня.

За ним по пятам следовали люди Марко и люди Общины. А тех и других преследовали по пятам солдаты молчаливой армии, причем ни люди Марко, ни люди Общины об этом даже не догадывались.

Мендибж начал петлять по городу. Ему нужно было избавиться от этой женщины, но он знал, что, как только он это сделает, она тут же сообщит о нем карабинерам. Тем не менее, ему необходимо было рискнуть, потому что он не мог позволить себе довезти ее до самого кладбища. Если он оставит автомобиль прямо у кладбища, карабинеры, чего доброго, смогут его выследить. Однако он уже не мог преодолеть большое расстояние, потому что потерял много крови и чувствовал себя очень слабым. Он мысленно молил Бога о том, чтобы смотритель кладбища оказался в своей сторожке. Ему Мендибж и передаст автомобиль, и смотритель придумает, как от этого автомобиля избавиться. Смотритель был его собратом, таким же членом Общины, как и он, а потому он наверняка поможет ему, Мендибжу. Да, он поможет ему, если только Аддай не отдал и ему приказ убить Мендибжа.

Наконец Мендибж принял решение: он поедет к кладбищу. Как только он подъедет к кладбищу достаточно близко, но не настолько, чтобы эта женщина догадалась, где он намеревается спрятаться, он выйдет из автомобиля.

Он снова забрал у женщины ее сумочку, отчего та посмотрела на него с ужасом. Достав шариковую ручку и клочок бумаги, он написал:

«Я отпускаю вас. Не сообщайте ничего полиции. Если сообщите, то поплатитесь за это. Если даже они станут вас охранять, рано или поздно все равно снимут охрану. И тогда появлюсь я. Уезжайте и никому не говорите о том, что произошло. Не забывайте, что, если вы это сделаете, я вернусь по вашу душу».

Женщина прочитала записку, и выражение ужаса в ее глазах стало еще сильнее.

— Клянусь вам, что никому ничего не скажу, только, пожалуйста, отпустите меня… — взмолилась она.

Мендибж забрал у нее записку, разорвал ее на кусочки и выбросил их в окно. Затем он, притормозив, вылез из машины и — не без труда — выпрямился. Ему вдруг стало страшно, что он может потерять сознание еще до того, как успеет дойти до кладбища. Он подошел к стене и стал идти вдоль нее, слыша за спиной шум удаляющегося автомобиля.

Он шел в течение долгого времени, садясь на землю и отдыхая, когда боль становилась невыносимой, и молил Бога, чтобы тот позволил ему спастись. Ему очень хотелось жить, и он не желал жертвовать собой ни ради Общины, ни ради кого бы, то ни было. У него и так уже отняли язык, а еще два года жизни, которые ему пришлось провести в тюрьме.

Марко еще издалека разглядел шатающуюся фигуру немого. Было видно, что мужчина ранен, — он шел с большим трудом. Марко приказал своим людям не терять немого из виду, однако и не подходить к нему слишком близко. Им уже удалось заметить двух «птичек», осторожно следовавших за немым на большом расстоянии. Остальные «птички» исчезли.

— Будьте внимательны, нам необходимо задержать их всех. Если «птички» вдруг решат прекратить слежку за немым, вы уже знаете, что вам тогда следует делать. Мы разделимся: одни пойдут вслед за «птичками», другие — за немым.

Люди Баккалбаси разговаривали вполголоса, идя вслед за немым и благоразумно держась от него на расстоянии.

— Он идет в направлении кладбища. Я уверен, что он хочет попасть в подземный туннель. Как только мы дойдем туда, где не будет людей, я его пристрелю, — сказал один из них.

— Не дергайся. У меня такое ощущение, что за нами следят. Карабинеры не дураки. Возможно, будет лучше позволить Мендибжу спуститься в склеп и затем спуститься вслед за ним. Если мы начнем стрелять, нас всех арестуют, — ответил другой.

Начинало темнеть. Мендибж ускорил шаг: он хотел дойти до кладбища еще до того, как смотритель закроет ворота, потому что в противном случае ему пришлось бы перелезать через забор, а он сейчас был просто не в состоянии это сделать. Поэтому он пошел как можно быстрее, но вскоре был вынужден остановиться: рана снова начала кровоточить. Он приложил к ране платок, который забрал у той женщины. Этот платок был хотя бы чистым.

Вскоре он разглядел впереди фигуру смотрителя, стоявшего рядом с кипарисами, украшавшими вход на кладбище. У смотрителя был такой вид, как будто он ждал кого-то или что-то.

Мендибж почувствовал, что смотритель охвачен беспокойством, а может быть, даже страхом. Когда смотритель увидел Мендибжа, он тут же попытался закрыть ворота, но Мендибж, сделав нечеловеческое усилие, подбежал к воротам и протиснулся между еще не до конца закрытыми створками. Оттолкнув смотрителя и гневно посмотрев на него, он направился к могиле номер 117.