Тайна стоит жизни - [7]

— Когда мы выследили атамана и окружили монастырь последний раз, — рассказывал Стеклов, — я собственными ушами впервые за свою жизнь услышал, хотя жил у монастырской стены около тридцати лет, странный гул из-под земли. Мне, мальчишке, еще дед говорил: «Когда дьявол ударит в подземный колокол, быть беде: кого-то из обитателей монастыря мертвым найдут — сатана вилами насквозь пронзит». Я не поверил ему. Но когда мы ворвались в монастырь после перестрелки, в церкви святых апостолов нашли нашего человека, внедренного в банду. Он был убит именно тем способом, о котором говорил мне дед-пономарь. Кстати, сам он тоже умер таинственным образом.

Майор подошел к окну и закурил. Все выжидательно молчали. И он, поняв это, продолжил:

— Отец мне тогда сказал: «Дед твой умер раньше божьего предначертания — слишком много знал. Я должен отплатить за его смерть настоятелю монастыря отцу Викентию. Но что может сделать бедный поденный работник? Ничего! Он прихлопнет меня как комара, и вы, мои кровинки, пойдете по миру». Так и остался долг за архимандритом Викентием.

Стеклов потушил папиросу и отошел от окна.

— Позднее, когда уж царя скинули, отец пояснил мне историю с дедом немножко подробней. Но об этом как-нибудь потом.

— Так что ж, тот человек, которого вы нашли в монастыре, действительно был убит вилами? — спросил Закиров с легким налетом то ли смущения, то ли сомнения.

— Насчет вил сатаны утверждать не берусь, — улыбнулся Стеклов. — А вот то, что он был прошит ровной строчкой, словно толстой машинной иглой, это собственными глазами видел.

— Вы, Петр Прохорович, считаете, что атаман и его шайка бежали через подземные убежища? — спросил Нурбанов.

— В этом я убежден. И думаю, их могут использовать темные элементы в своих целях. Михаил Иванович, я должен уточнить тут: спасался каждый раз лишь атаман, члены банды уничтожались либо сдавались нам в плен. Никто из пойманных бандитов не знал, каким образом и когда исчезал их главарь. Правда, когда Мефодий направлялся в монастырь, он брал с собой десять — пятнадцать человек, не более. А в банду входили человек сто пятьдесят. Короче говоря, в монастыре он был как дома. Был уверен в недосягаемости, поэтому и брал с собой немногочисленную охрану. В других же случаях он никогда не рисковал отправляться куда-нибудь в столь малочисленном сопровождении.

— А вы не задумывались, майор, почему все-таки уходил от вас всегда один он, даже без ближайших помощников? Иными словами, мог ли он объективно только один укрыться в своем убежище или сознательно оставлял своих людей на верную гибель, лишь бы не раскрыть некую тайну?

— Откровенно говоря, я задумался над этим вопросом не сразу и не вдруг. Эта мысль мне пришла намного позже, когда было покончено с бандитизмом в наших краях, а сам атаман Мефодий, по рассказу одного знакомого, был убит где-то под Астраханью. Полагаю, что атаман имел возможность укрыть от преследователей сразу несколько человек. Но почему он этого не делал — трудно сказать. Бесспорным мне представляется одно: тайна, которую он так оберегал, видимо, стоила человеческих жизней. Вот почему я и предлагаю начать со Святовского поселка и монастыря.

— Товарищ майор, откуда взялся в этих краях атаман Мефодий? — поинтересовался лейтенант Закиров.

— Видите ли, он был сыном настоятеля монастыря отца Викентия.

— А-а, — протянул удивленно тот. — Так вот почему он тут околачивался и так хорошо ориентировался...

— Товарищи! — произнес Нурбанов. — Мы немного засиделись, мне пора в горком партии. Думаю, что история, которую поведал нам Петр Прохорович, не только занимательна, но может оказаться и полезной. Поручаю вам дело о радисте, майор. Но не увлекайтесь Святовским поселком. Думаю, что и Светловолжску надо уделить внимание. Соответствующую информацию вражеская агентура может добывать только там. Другие населенные пункты не имеют более или менее значимых предприятий. Радист начал работать — стало быть, наша информация начала уплывать. Возможно, он сообщил своим шефам лишь о начале деятельности. Будем надеяться на это. Иначе выходит: мы тут даром едим государственный хлеб.

Все начали расходиться.

— Товарищ майор, — обратился Закиров к Стеклову, — позвольте узнать, что все-таки поведал вам отец?

Подошли молодые сотрудники отдела Юрий Мишанов, Тагир Матыгулин и с затаенным дыханием уставились на Стеклова.

— Пойдемте-ка потихоньку, по пути и поговорим... Видите ли, ребята, тут дело связано с легендами, ходившими в Святовске не одно столетие. А они, как это водится, бывают малоправдоподобны. Истина с годами окутывается домыслами, словно корабль, канувший в морскую пучину, илом — до нее добраться трудно...

Майор снял очки, протер стекла куском марли и не торопясь продолжил:

— Дед незадолго перед своей внезапной смертью рассказал отцу такой случай. Накануне после вечерни уснул он прямо на колокольне. Тепло было, солнышко только что зашло, ветерком обдавало, вот и притулился в уголке. Проснулся: темно, чует, словно кто-то жерновами крутит над изголовьем. Встрепенулся он, глянул по сторонам и не поймет, в чем дело. На краю проема колокольни, не доходя, однако, края стены, вроде как колодец образовался. Смотрит: отверстие-то уменьшается, и показалось в черноте колодца лицо самого настоятеля монастыря — отца Викентия. Подумал, это сатана в облике его явился, осенил себя крестным знамением и зажмурил от страха глаза. А когда открыл их — ничего уж и не было.