Тайна старого колодца. Архивное дело - [18]

Получив от подполковника на оперативном совещании по делу Графа-Булочкина задание контролировать привокзальный участок, Голубев в первую очередь прикинул, у кого в этом районе Граф может найти приют. Среди тех, с кем мог бы познакомиться рецидивист, числился и пенсионер Лапиков. Милицейская служба сводила Голубева с Лапиковым уже не один раз. Жил Лапиков в старенькой избенке, недалеко от железнодорожного вокзала, на отшибе, один-одинешенек. Каждую первую неделю месяца регулярно пропивал небольшую пенсию, а оставшиеся три недели перебивался тем, «что бог на душу пошлет». Бог посылал не густо, и Лапиков до очередной пенсии удовлетворял свои потребности в алкоголе политурой, пустырником и прочими жидкостями, предназначенными вовсе не для увеселительных целей.

И вдруг Лапиков закутил среди месяца. Слава Голубев сразу приметил необычное поведение пенсионера и под предлогом проверки домовой книги рано утром навестил старика. Лапиков долго не открывал, а когда открыл, то Голубев, увидев выставленную из окна раму, понял, что, пока он ждал у дверей, через окно ушел неизвестный, явно не хотевший встречи с сотрудниками милиции. Слава поинтересовался, кто в последние дни жил у старика. Лапиков начал крутить. Голубев решил сразу, что называется, взять быка за рога.

— Не морочьте мне голову. Вы ведь только что кого-то выпустили через окно. Почему рама выставлена?

— Э-э-э… — Лапиков лишился дара речи. — А-а-а… А что в этом плохого?

— Преступника скрываете — вот что! Знаете, какое наказание за укрывательство полагается?..

Старик перепугался и рассказал, что несколько дней назад в вокзальном буфете случайно встретил рыжего парня, которому негде было переночевать. Рассчитывая на выпивку, Лапиков предложил свои услуги, сказал, что живет один, совсем рядом с вокзалом, хотя и на отшибе. Рыжему это понравилось, он купил в винном магазине бутылку водки. Сам не пил, Сказал, болеет. И, правда, глотал какие-то белые таблетки. Денег у Рыжего была тьма! Каждый день он давал Лапикову по десятке на выпивку и еду. Но сам почти ничего не ел. Из дома Рыжий выходил за все прожитое время три раза: раз ночью и два днем. Куда и зачем ходил, Лапиков не знал, так же как не знал ни имени, ни фамилии постояльца.

Голубев быстренько пригласил понятых и провел опознание Булочкина по фотографии, недавно присланной из областного управления. Лапиков опознал Графа.

Все это подробно было изложено в рапорте Славы Голубева.

Подполковник Гладышев провел оперативное совещание и, отпустив его участников, беседовал с Кайровым. Кайров сидел на своем излюбленном месте, у стола. Положив ногу на ногу, он внимательно смотрел на подполковника живыми черными глазами.

Беседу прервал робкий, словно заикнувшийся телефонный звонок. Подполковник снял трубку.

— Гладышев слушает, — спокойно сказал он. — Да, да… Милиция.

По тому, как напрягалось и хмурилось лицо подполковника, Кайров догадался, что слышимость в телефоне плохая, а сообщение не из приятных.

— Понял, что из Ярского! — почти закричал подполковник. — При каких обстоятельствах утонул?.. Купался? Почему купался?.. Кто это говорит?.. Алло!..

В трубке захрипело, щелкнуло и разом замолчало, вроде бы кто-то обрубил провода. Подполковник какое-то время подождал. Медленно, очень медленно положил телефонную трубку. Почти целую минуту сидел молча, будто не веря в то, что ему сейчас сообщили, и не замечая настороженного взгляда Кайрова.

— Бирюков утонул, — наконец сказал он.

Кайров не проронил ни слова. Только его пальцы чуть вздрогнули, дернулась полоска усов, а в глазах появилась еще большая настороженность.

— Говорят, купался — и утонул, — подполковник хмуро посмотрел на телефон. — Связь отвратительная… Не понял, кто звонил: то ли Слышкин, то ли Слышко.

— Купаться в рабочее время? — лицо Кайрова стало суровым. — Мальчишка! Я знал, что дело добром не кончится, предчувствовал.

Подполковник посмотрел на него не то осуждающе, не то удивленно. Скорее даже взгляд его спросил: «Разве это имеет теперь значение?».

— Надо, капитан, срочно ехать в Ярское. Разберись самым тщательным образом. — Заметив на лице Кайрова вопрос, добавил: — Что по задержанию Булочкина планировалось, сделаю сам.

Кайров медленно поднялся, плотно сжал тонкие губы, и подполковник догадался, что ехать в Ярское старшему оперуполномоченному уголовного розыска не хочется. Но Кайров не высказал этого. Только подчеркнуто официально спросил:

— Разрешите идти, товарищ подполковник?

— Да, — сухо обронил Гладышев, потер ладонями виски и, доставая папиросу, сказал: — Этого еще не хватало…

Оставшись в кабинете один, он, сильно затягиваясь табачным дымом, вспомнил Бирюкова; казалось, даже слышал его голос — голос молодого, здорового парня, немного глуховатый, иногда чуточку ироничный, будто подтрунивающий над самим собою.

— Нелепость! Ему бы жить да жить… — вслух произнес подполковник и погасил папиросу. Открыл папку с текущими делами. Переложил несколько листков, взял ориентировку, присланную областным управлением на Графа-Булочкина. Ориентировка была знакома наизусть, но сейчас она явилась поводом для размышлений. Гладышев был уверен, что приезд Графа в райцентр не случаен. Об этом подполковнику говорил его опыт двух десятков лет работы в милиции. Знал Гладышев и то, как много усилий и смекалки потребуется, чтобы нащупать хотя бы тоненькую нить, которая впоследствии позволит размотать запутанный преступный клубок.