Тайна Сорни-най - [142]

Река бушевала. Волны, как допотопные чудовища, выползали из туманной мглы и с ревом обрушивались на борт, ледяными струями обдавая палубу. Летящие клочья черных, разодранных туч, казалось, цеплялись за мачту, стараясь поднять судно в воздух. Свирепый ветер, неся на своих могучих крыльях то липучий снег, то черный дым дождя, зычным голосом выводил дьявольскую мелодию. Казалось, стихия старалась выложить все свои злые силы, чтобы испытать молодого человека на стойкость в самом начале его трудовой жизни.

Это испытание Сергей выдержал. Утром были уже на месте назначения. Доставили геофизикам оборудование. На следующий день после их возвращения в Березово река оделась в ледяной панцирь. Начальник экспедиции пригласил Сергея в кабинет. Крепко пожал руку. Расспросив обо всем, предложил поехать учиться на краткосрочные курсы. Сергей отказался. Он хотел работать вместе с другом своим Венькой.

15

Партию, в которой работали Сергей и Венька, перебросили зимой на таежную реку Конду. Сергей давно мечтал побывать на этой легендарной реке, где когда-то, по свидетельствам книг и документов, могла находиться «Золотая баба».

Кунгурская летопись повествовала, что «Золотая баба» «нага с сыном на стуле седяща». В одиссее золотой статуи есть своя логика. С незапамятных времен волоки связывали древнюю великую Пермь с Печорой. А отсюда волоки тянулись к Оби. Карты Руси — изданные в Европе — изображают богиню-беглянку находящейся в Сибири. Но и там ей не было покоя.

Повествование «Сибирской летописи»:

Пятидесятник Богдан Брязга, соратник Ермака, спустился по Иртышу. Казаки ворвались в самое сердце языческих святынь. Они захватили идола Рача, но ханты и манси отбили его и уволокли в лес. Казаки обложили укрепленное городище князя Нимьяна. Взять штурмом не удалось. Послали к хантам своего лазутчика — чуваша, знавшего обычаи великой Перми. Он увидел великое моленье «Золотой бабе». То ли от золотого блеска в свете костров, то ли от страха чувашу показалось, будто «Золотая баба» находится в серебряной чаше, наполненной водой. И воины торжественно пили воду, надеясь обрести силу и храбрость. Можно предположить, что скорее они пили воду из большой серебряной чаши, которую «Золотая баба» держала в руках.

Казаки пошли на приступ и захватили укрепление. Но «Золотая баба» исчезла. Ее увезли за Конду. Охранять ее стали воины кондинского князя Агая.

Трудно сказать, откуда узнал разжалованный полковник Григорий Новицкий, что «Золотая баба» находится в районе Конды. В 1712 году он начал энергично разыскивать ее. Десять лет скитался по Конде. И, вероятно, не подозревал, что из-за дремучих елей за ним следят чьи-то зоркие и мстительные глаза. И когда он приблизился к «Золотой бабе», люди, давшие обет не щадя живота оберегать святыню, убили его вместе со священником Сентяшовым. И осталось недописанным в ризнице митрополита «Описание о народе остяцком».

1757 год. Тайная переписка Тобольской консистории. Донос священника на крещеных ханты — Сергея Шергу, Ивана Колываева и Алексея Пангля из шапшинских юрт. Они приносили жертвы тщательно скрываемому идолу — «шайтану». Они были своеобразными уполномоченными по сбору дани для «Золотой бабы».

Начало двадцатого века. «Инструкция кондинской миссии». Параграф четвертый. Требование разыскать

«идола, слывущего под названием Троицкого, к которому как к центру идолопоклонства стекаются отовсюду инородцы-самоеды, и остяки-идолопоклонники, и христиане, тщательно следить за сборщиками в пользу сего идола, поддерживающими в инородцах суеверные убеждения, донося секретно епархиальному начальству об нем, что будет дознано относительно сего общепочтительного инородцами идола».

Село Троицкое находилось у слияния Иртыша и Оби. Все следы «Золотой бабы» вели на Конду. Сергей ехал туда в приподнятом настроении, чувствуя себя дважды разведчиком.

Для Веньки переезд на Конду тоже имел особый смысл. Все эти годы он не только помнил о завещании отца, но уже жил этой трудной жизнью первопроходца, разведчика сибирских недр. Первые месторождения газа уже открыты. Но нефти еще нет. И той буровой, которую не добурили геологи предвоенных лет, он пока не нашел. И речки «Белой» в бассейне Северной Сосьвы не оказалось. А сколько речек за эти годы объезжено!.. И озера со звучным девичьим именем «Ира» здесь также не оказалось. Где только ни был Венька, интересовался всеми местными именами речек, озер, проток, урочищ. И стал своего рода любителем топонимики… Завел карту. Наносил все названия на хантыйском и мансийском языках, расспрашивая местных жителей и, конечно, своего друга Сергея о значении этого слова в переводе на русский.

Этой своей «болезнью» Венька заразил и Сергея. Тот, заинтересовавшись топонимикой, стал вдруг делать неожиданные для себя открытия. Недавно, например, он уяснил смысл названия «Тавды». Северную Сосьву сородичи Сергея называли по-своему «Тагт-я». А это было так похоже на слово «Тавда». Русский слух чуть по-другому слышал схожие звуки.

— А что такое Конда? — спрашивал Венька. — Как ее перевести?

Сергей не мог на это ответить. Он мог только предполагать.