Он все еще наблюдал за Софией пронизывающим, оценивающим взглядом, но что-то смягчилось в выражении его глаз, в чертах его лица. Что-то вновь пробудило в Софи искру надежды.
Больше нельзя терять ни минуты, решила она. Надо быть сильной и смелой, доверять самой себе.
Верить в то, что Эш все-таки поможет. В отчаянии она вскрикнула так, что, казалось, эту фразу услышали все в зале:
— Мой отец хочет выдать меня замуж за испанского принца!
На миг Эш почувствовал невыносимую боль, как будто невидимая жесткая рука сжала его сердце. Или это только показалось?
— Итак, твой отец хочет устроить династический брак. Что тут такого? — Эш пренебрежительно пожал плечами.
— Но это насильственный брак! И принуждают к нему именно меня! — с отчаянием прошептала Софи.
Ее слова, произнесенные столь страстно и эмоционально, пробудили воспоминания о той юной чувствительной девушке, которую он помнил. Как пылко эта девочка защищала свободу других людей, как твердо была убеждена в том, что каждый человек имеет право сам распоряжаться своей судьбой! Не удивительно, что она и ее отец часто сталкивались по этим вопросам. Произошло это и теперь, только в данном случае ситуация касалась самой Софии.
— Не думаешь ли ты, что несколько драматизируешь ситуацию? — спросил он с усмешкой. — Ты больше не маленькая девочка, София. Принцессы выходят замуж за принцев, таково их предназначение. Родители сговариваются о свадьбе, рождаются наследники — так мы выполняем свой долг перед подданными.
Все шло совсем не так, как она представляла себе бессонными ночами, когда планировала этот разговор.
— Я не драматизирую, — пыталась защитить себя София. — У меня есть права, я свободный человек, я не хочу, чтобы мою судьбу решал мой отец!
— Я уверен, он хочет сделать так, как будет лучше для тебя.
Эш не хотел вмешиваться во все это. Зачем? Он занятой человек, подходят к завершению важные переговоры по контракту, от успеха которого зависит будущее народа его страны на многие годы.
— Да нет же! — возразила София. — Отцу наплевать на мои интересы! Все, что его интересует, — это возможность породниться с королевским домом Испании. Он сам сказал мне это, когда я умоляла отменить помолвку. — У Софи перехватило дыхание. Тем не менее ей надо было высказать все. — Он сказал, что уже пообещал испанскому принцу, что я буду послушной и исполнительной женой, что я не буду вмешиваться в его личную жизнь. У принца полно любовниц, и он не собирается что-либо менять после свадьбы! Когда я сказала отцу, что не хочу выходить замуж за этого принца, он обвинил меня в том, что я неблагодарна и игнорирую свой королевский долг. Он сказал, что в будущем я привыкну к моему супругу. Привыкну?! Терпеть мужа, который согласился жениться на мне только потому, что ему нужен наследник?! Которому мой отец фактически продал меня в обмен на заверения в добрых отношениях между нашими странами?! Именно это ты называешь заботой о моих интересах?!
— София, мне кажется, что подобный брак тебя бы вполне устроил. Ведь всем хорошо известно, что твоя личная жизнь очень похожа на его, особенно в смысле любовных похождений. Как я понимаю, вы друг друга стоите.
Кровь прилила к лицу Софии, а сердце отозвалось болью. Ее не должно задевать то, что Эш думает о ней. Это совсем не входило в ее планы. Но помимо ее воли обвинения Эша сильно ранили. Софии просто необходимо было себя защитить, но при этом он не должен знать больше того, что она ему расскажет.
— Ты глубоко ошибаешься. — Вот все, что она разрешила себе сказать. — Это совсем не тот брак, к которому я стремлюсь. Я просто не смогу этого вынести! — Страх и паника звучали в ее голосе помимо ее желания.
Неужели Эш их не слышит?
Ей нужно успокоиться. Даже Эшу она не могла рассказать, какой страх, отвращение и неприязнь она испытывает при мысли об этом браке. Лечь на брачное ложе, в то время как… Нет, это была тайна, которую она должна продолжать хранить, как хранила все предыдущие годы.
Даже Эшу? Да, ему тем более она не раскроет этой тайны. И теперь она чуть не позволила эмоциям взять вверх и все испортить. Глубоко вздохнув, стараясь унять бьющееся в груди сердце, она сказала со всем спокойствием, на которое была сейчас способна:
— Я хочу знать и уважать своего супруга. Хочу чтить наш брак. Я хочу любить и быть любимой. Я хочу растить наших детей в любви. По крайней мере, это было правдой.
И правдой было то, что Эшу нечего было на это возразить. Он помрачнел. Против его воли он начал осознавать, что в голосе Софии было что-то, что затронуло его душу, пробудило давно забытые воспоминания. Пробудило? Ничего не надо было пробуждать. Он никогда не забывал, не мог забыть.
— Умоляю, Эш, помоги мне!
