Тайна соборов - [80]

Если предельно упростить мысль Дугина, то орден Илии — это смесь манифестационизма и креационизма. Тот и другой представляют собой две метафизические позиции. Первая из них подразумевает creatio ex Dei (например, индуизм, буддизм, европейское язычество), тогда как вторая — creatio ex nihile (например, талмудический иудаизм, суннитский ислам, протестантизм и, отчасти, католичество). Аутентичное христианство провозглашает отказ и от того, и от другого: здесь «несть ни еллина (манифестациониста), ни иудея (креациониста)». В ордене Илии наблюдается ситуация контрарная: здесь «есть и еллин, есть также иудей». В качестве исторических примеров можно было бы назвать еврейскую каббалистику, суфизм, александрийский гнозис, масонство, наконец, русское хлыстовство.

Илия, как и Енох, фигуры особо почитаемые представителями ордена Илии, поскольку и тот, и другой были взяты на небо в теле. Здесь есть над чем подумать. Торжество совершенного человека (сверхчеловека) в рамках ордена Илии представлялось торжеством над естественным человеком, над тварностью и пределом.

Учение алхимиков также типологически принадлежит этой метафизической позиции, хотя исторически чаще всего получалось так, что алхимики были вынуждены прикрываться креационистской риторикой. И если в случае католичества (Запад) и суннизма (Восток) это было возможным, то в случае восточного христианства, претендующего на безусловную тотальность, привилегированное прежде сословие колбягов (свидетельство тому находим в «Русской правде» Ярослава) было подвергнуто самой жесткой обструкции.

Наконец, следует указать на то, что еврейское Илия часто фонетически сближалось с Гелиос. Таким образом, избранники, или ученики, Илии — это прежде всего те, кто выполняли солнечную работу.

(XLV) Имеется ввиду пифагорейская декада — число совершенства, иначе говоря, сумма кватернёра: 1 + 2 + 3 + 4 = 10.

(XLVI) Св. Маркелл часто в герметических иносказаниях представлен единоборцем с драконом. В алхимических и религиозных сюжетах его иногда субституируют св. Михаил и св. Георгий. Впрочем, имя Маркелл представляется в европейской эзотерической традиции наиболее предпочтительным, поскольку оно может быть прочтено как морская соль и март. Алхимическое Делание, совершаемое весной, предполагает смерть и воскресение философского субъекта, аналог чему находится в полярной эзотерической символике.

Календарный символизм Страстей Господних, в виду феномена прецессий, оказался наложенным на древний символизм зимнего солнцестояния, чьим космологическим выражением являются многоразличные религиозные и сказочные сюжеты: от ведического поединка Индры со змием Вритрой до противостояния медведя и крокодила, который «солнце проглотил». В основе этих легенд лежит ясная мысль о сокращении дня, «умирании солнца, проглоченного ночью» и о его последующем «выходе из чрева» (ср. с библейским сюжетом о Ионе), увеличении дня. Параллелизм между подобными космическими событиями и сакральным преданием ариев подробно рассмотрен Тилаком (Тилак Б. Г. Арктическая родина в Ведах. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001) и Германом Виртом (см. об этом: Дугин Александр. Гиперборейская теория. — М.: Арктогея, 1993).

(XLVII) Имеется в виду загадочный Адепт Давид Ланьо (он же Лэмбспринк, Лэмбспринг, Агнец Источника, Агнец Весны, Барашек-Попрыгун, в соответствии с кабалой).

(XLVIII) «Ангельский доктор», doctor angelicus — Фома Аквинский, безусловный средневековый авторитет, которому иногда приписывались труды, в том числе и алхимические, с целью заручиться максимальным статусом непререкаемости.

(XLIX) Имеется ввиду то, что имя Жак Кёр означает «Иаков Сердце», атрибутом же св. Иакова является описываемая Фулканелли раковина.

(L) В «Философских обителях» Фулканелли освещает этот вопрос куда как более пространно и откровенней:

«Наш путешественник, без сомнения, исходил много дорог, но его улыбка ясно говорит, что он испытывает радость и удовлетворение от выполненного обета. Пустая котомка и посох без калебасы свидетельствуют о том, что достойному сыну Оверни не надо больше заботиться о еде и питье, а раковина на шляпе — особый признак паломников св. Иакова — о том, что он возвращается прямёхонько из Компостелы. Неутомимый путник, он несёт раскрытую книгу с прекрасными картинками, смысл которых не мог объяснить Фламель. Истолковать и использовать книгу в своей работе поможет паломнику таинственное откровение. Эту книгу легко обрести, но открыть её, понять, другими словами, нельзя без откровения свыше. Осеняет лишь Бог при посредничестве «господина святого Иакова», и лишь тех, кого он сочтёт достойным. Книгу Апокалипсиса, скреплённую семью печатями, демонстрируют нам персонажи, на которых возложена миссия излагать высшие истины знания. Никогда не покидает своего Учителя св. Иаков; и калебаса, освящённый посох и раковина — атрибуты последнего, необходимые для передачи тайного учения паломникам Великого Делания. Это первый секрет, который Философы не раскрывают, выражая его загадочными словами: Дорога святого Иакова (Chemin de Saint-Jacques).

Все алхимики обязаны совершить паломничество. Хотя бы в переносном смысле, потому что это