Тайна серебряной вазы - [79]

Глава 24

Стремясь преодолеть некоторую неловкость и боясь взглянуть на отца Авеля, Мура медленно пошла вдоль книжных стен, разглядывая корешки. Тертуллиан, Василий Великий, Ориген, Иоанн Златоуст... – неудивительно для монастырской библиотеки. Чуть дальше ей встретилась книга В. Соловьева – она вынула ее из ряда других, открыла и прочла название «История и будущность теократии в России». Она закрыла книгу и поставила ее на место.

Чуть ниже на полке она заметила труды Гегеля и Фейербаха.

Мура взглянула через плечо на отца Авеля – он стоял и спокойно следил за ее действиями.

– Как странно, – сказала Мура, – и Жуковский у вас здесь есть, и Загоскин, и Кукольник. И Пушкин! Странно думать, что монахи читают Пушкина. А Лермонтов у вас есть?

– Да, – библиотекарь не двигался с места, – и Лермонтов, и Толстой, и Тургенев.

– А энциклопедии? Есть у вас энциклопедии?

– Имеются и они. Павленковская, например, или Брокгауза.

– А это что? – Мура заметила толстые тома «Всеобщей и частной естественной истории де Бюффона». – А как отец игумен относится к тому, что вы держите здесь научную литературу?

Авель улыбнулся.

– Все может служить Господу. И астрономия и вариационное исчисление.

Мура остановилась в отдалении от библиотекаря, повернулась к книгам спиной и смущенно спросила:

– Вы помните наш разговор на балу?

– Да, сестра, трудный разговор для меня.

– Вы догадались, что я поняла суть происходившего?

– Да, я боялся этого, вы так молоды, так непосредственны. Мне следовало принять меры к тому, чтобы ничего непоправимого не случилось.

– Вы хотели меня убить? Отец Авель укоризненно посмотрел на девушку, которая и сама смутилась.

– Простите, я была так напугана и не подумала о том, что Бог не мог потребовать от вас преступления. Даже в святом месте не удается избавиться от мирских подозрений. Простите меня великодушно. Я и сама не знаю, как все мне открылась. И дорога к обители – помните, вы спросили меня, знаю ли я дорогу?

Монах Авель снова улыбнулся.

– Да, сестра Мария, я помню. Вы сказали, что дорога времен ведет к горе, увенчанной короной.

– И вы сказали, что мы непременно тогда с вами встретимся. Видите, как я хорошо все помню. И вот я здесь. Я готова следовать за вами.

– Хорошо, сестра Мария, я все еще дивлюсь, глядя на вас – вы так юны, так неопытны, так непосредственны. Как же вам удалось понять то, что не смогли понять наши заклятые враги? И как же вас это не испугало? Не остановило на пути сюда?

– Я и сама не знаю, как это случилось. Озарение. Может быть, мне помог Святой царь Феодор Борисович, Василий Смиренный, икона и надпись на ней. Царь, которого нет у Карамзина. Недаром же князь Ордынский ругал Карамзина. Может быть, документ, который искали по особому распоряжению Императора. А может быть, и таинственная история с младенцем, которого одни хотели спрятать и уберечь, а другие непременно найти и, возможно, уничтожить. – Мура, облегченно вздохнув, улыбнулась. – Я знаю другое – забыть то, что я поняла, уже невозможно. И представьте, подплывая к обители, стоя на палубе, я вдруг почувствовала, что мне нисколько не тяжело, не тягостно. А наоборот, все то, что я хранила в душе, скрывая ото всех, вдруг осветило мир и людей каким-то необыкновенным сияющим светом, радостным, теплым, благодатным. Я почувствовала себя счастливой. И поняла, что страха во мне нет.

– Я не ошибся в вас, сестра Мария, – сказал отец Авель. – Я рад, что услышал эти слова. А теперь нам пора продолжить нашу дорогу. Вы не боитесь?

– Нет, отец Авель, – горячо подтвердила Мура и перекрестилась, – я готова.

– Тогда следуйте за мной, – предложил библиотекарь.

Он подошел к одному из книжных шкафов, вынул толстый кожаный том и положил его на бюро. Бюро, находившееся на небольшом возвышении, неожиданно вместе с этим возвышением стало медленно отъезжать в сторону, пока не остановилось вблизи от книжного шкафа. Взгляду Муры открылась верхняя часть круглого колодца и внутри ее – площадка, укрепленная по углам, на толстых металлических жгутах.

– Прошу вас – Отец Авель сделал приглашающий жест. – Ступайте сюда.

Мура оглянулась на дверь, и библиотекарь пояснил:

– Пока колодец открыт, механизм двери в библиотеку не работает. Держитесь за меня. Не бойтесь.

Мура ступила на металлическую площадку удивительного лифта в окружности колодца, отец Авель встал рядом с ней.

– Сейчас мы будем спускаться глубоко вниз, – сказал он, – воды там нет. Вы готовы?

Мура не успела заметить, как библиотекарь привел механизм в действие, – площадка под ее ногами покачнулась и начала опускаться в глубину колодца. Мура, схватившаяся за рукав рясы монаха, почувствовала, что она погружается во мрак, – свет, падающий сверху, мерк. Мура зажмурила глаза, но сразу же открыла их.

– А колодец глубокий?

– Да, – ответил Авель, – в случае опасности его верхняя часть перекрывается гранитной плитой и затопляется. Нижняя остается недоступной для тех, кто со злым умыслом захочет туда проникнуть.

– А как вы все сделали? – спросила шепотом Мура. – Это же так трудно.

– Братия наша трудов не жалеет для славы Господа нашего. Вы еще увидите потом наши заводики, мастерские, нашу механическую прачечную, водопровод, устроенный по благословению отца игумена Дионисия. Многие из нашей братии были искусными мастерами в миру, на ярославских и петербургских заводах трудилось. С Божьей помощью все можно сделать. Отец Дионисий приглашал сюда профессиональных архитекторов, но вот кельи монастырские построил не архитектор, а умелец из братии, да и пароходик наш соорудил бывший слесарь судостроительного завода. Святое благословение чудеса может творить.