Тайна Ретта Батлера - [41]

А когда платили за предсказания, то говорили: «Вот вам на подарок к Рождеству или ко Дню благодарения».

Старику-предсказателю конечно же хотелось видеть в своих клиентах больше искренности и меньше нелепого притворства.

Но их непоколебимая вера в правильность его слов, хоть и усердно спрятанная, вознаграждала его за поверхностную иронию плантаторов.

Ведь люди давали ему средства к жизни, поддерживали его, хотя и поворачивались к нему спиной, делая вид, что не верят ему.

Он иногда удивлялся, как могут они исповедоваться так мало и верить так много, приходя в его дом, если в церкви они исповедуют так много и верят так мало.

За глаза этого старика всегда называли колдуном, ведь такое прозвище он заслужил своей репутацией, а в лицо назвали мистером Филом.

Живая изгородь его сада образовывала арку над входом и в ней, словно в стене, была закреплена дверь.

За этой дверью О’Хара остановился, поставил коня под навес и ждал, пока хозяин выйдет к нему.

Но тот словно бы не слышал, что к его дому подъехал посетитель, не спешил открывать.

Джеральд вновь устыдился своего желания посоветоваться с колдуном.

На людях он всегда уверял, что не верит ни в какие предсказания, а надеется лишь на собственные силы.

Но желание узнать, каким же будет этот год, не позволяло ему уехать ни с чем.

Джеральд, завернувшись в шарф так, что были видны одни его глаза, пошел по дорожке. Ставни дома не были закрыты, и он увидел за окном пророка, занятого приготовлением ужина.

В ответ на стук, мистер Фил подошел к двери со свечой в руках.

Джеральд немного отступил, чтобы на него не падал свет и спросил многозначительным тоном:

— Можно ли мне поговорить с вами, мистер Фил?

Джеральд даже немного изменил голос. Он хотел за плату все выведать у старика и уйти неузнанным. Хозяин предложил ему войти, на что Джеральд О’Хара ответил общепринятой в этих местах формулировкой.

— Ничего, я и здесь постою.

После такого ответа, хозяин хочет он или нет, должен выйти к гостю.

Пророк мистер Фил поставил свечу на угол комода, снял с гвоздя шляпу и вышел к посетителю на крыльцо, закрыв за собой дверь.

— Я давно слышал, что вы умеете кое-что делать, — начал О’Хара, всячески стараясь скрыть, кто он такой на самом деле.

— Может быть и так, мистер О’Хара, — согласился предсказатель погоды.

— А почему вы меня так называете? — спросил Джеральд, вздрогнув.

— Потому что это ваше имя. Я предчувствовал, что вы придете, я поджидал вас и зная, что вы проголодаетесь с дороги, поставил на стол два прибора. Вот посмотрите, — мистер Фил распахнул дверь и Джеральд увидел, что стол действительно накрыт на двоих — два ножа, две вилки, две тарелки, два стакана для виски и перед каждым прибором стул.

Джеральд почувствовал себя одураченным, и немного помолчав, сбросил с себя холодность, с которой сюда пришел, и сказал:

— Значит, мистер Фил, я пришел к вам не напрасно. Можете ли вы, например, заговаривать бородавки?

— Без труда, мистер О’Хара, но ведь вы шли ко мне не за этим.

— А лечить болезни, мистер Фил?

— Случалось и лечить, только с одним условием: если больные соглашались днем и ночью носить у себя на груди жабий мешок.

Упоминание о содранной жабьей шкуре привело Джеральда О’Хара в некоторое замешательство. Он почувствовал себя очень глупо.

Ведь даже в душе Джеральд не желал признаться себе, что верит во всяческую чертовщину и в глупые приметы.

И тогда он перешел к делу.

— А предсказывать погоду вы тоже умеете?

— Да. Но это требует времени и большого труда, — старик пристально посмотрел в глаза своему гостю.

— Вот, возьмите, — сказал Джеральд О’Хара, протягивая старику золотую монету. — Скажите, какая погода будет во время уборки урожая? Когда я смогу узнать об этом?

— Да хоть сейчас, — пожал плечами мистер Фил, — я уже все знаю.

Джеральд О’Хара, не веря, посмотрел на своего собеседника. Ведь он не знал, что все его соседи-плантаторы уже успели побывать в этом доме с той же целью, что и он.

— Прямо сейчас? — переспросил Джеральд.

— Да, ведь я предчувствовал ваш визит, — многозначительно произнес старик, — и клянусь солнцем, луной и звездами, облаками и ветрами, деревьями и травой, пламенем свечи и запахами растений, а также кошачьими глазами, воронами, пиявками, пауками и навозной кучей, что вторая половина лета тоже будет дождливой и бурной.

Старик говорил каким-то замогильным голосом, словно бы он исходил не из его груди, а из его живота, словно бы говорил не сам он, а кто-то другой, спрятанный в его теле.

Этот голос проникал в самые дальние уголки души Джеральда О’Хара. И он уже начинал верить в слова старика.

Ему казалось, что такой голос не может обманывать.

— Вы в этом уверены, мистер Фил? Мне очень важно знать.

— Если вообще можно быть в чем-то уверенным на этом свете, где все неверно. Конец лета и осень в наших краях будут очень напоминать апокалипсис, — говорил мистер Фил. — Хотите, я начерчу вам кривую погоды?

Мистер Фил потянулся рукой к ящику комода, чтобы достать бумагу и карандаш.

— Нет, нет, — поспешил отказаться Джеральд О’Хара, — вообще-то я не очень верю предсказаниям. Но я…

Джеральд осекся. Получалось глупо — он пришел, заплатил за предсказания, а потом принялся уверять предсказателя, что не верит в его слова.