Тайна раджи - [22]
Дханананд не сразу понял, кем написано это письмо. Уже на середине он стал догадываться, а прочитав последние строчки, убедился в правильности своей догадки. Служанка, пришедшая с письмом, все еще стояла перед ним. Он взглянул на нее и снова обратил взор на письмо. Перечел его еще раз и задумался. Потом вдруг решительно сказал:
— Ступай! Сообщи своей госпоже, что я тотчас же приду к ней. А ты, — обратился он к стражнице, — отведешь меня в покои Мурадеви.
Услыхав его слова, обе женщины застыли на месте, точно пораженные громом небесным. Служанка, однако, быстро пришла в себя. Она тотчас сообразила, как обрадуется ее госпожа счастливой вести, поэтому, поклонившись радже, выскользнула из дворца и бросилась бежать. Изумление же стражницы прошло не так скоро. Она не могла поверить, что слышит все это наяву, а не грезит. Она не могла сдвинуться с места. Дханананд заметив ее состояние, улыбнулся:
— Очнись! Ты не спишь. Я в самом деле желаю отправиться в покои дочери раджи киратов. Я хочу увидеть Мурадеви. Шестнадцать лет я отвергал ее, но теперь, хотя бы в честь свадьбы наследника Сумальи, не хочу оставлять ее в горе.
Раджа так объяснил причину своего решения. На самом же деле он хотел отвлечься от мрачных предчувствий. Он надеялся хоть ненадолго забыться, встретившись с той, кого не видел целых шестнадцать лет. Новизна пленяет нашу душу, и тогда тревожные мысли, которые мы хотим прогнать, уходят прочь. С такой надеждой Дханананд поднялся с трона и пошел за стражницей.
А служанка Мурадеви, обрадованная тем, что раджа сейчас придет к ее госпоже, примчалась к своей повелительнице, чтобы сообщить ей счастливую новость. Выслушав ее, Мурадеви на один миг — лишь на один миг — не поверила ее словам. Но, взглянув внимательно на лицо служанки, оставила сомнения и тут же поднялась, чтобы приготовиться к встрече махараджи. На ней почти не было украшений, но и те немногие, которое были надеты, она сняла, оставив одно жемчужное ожерелье. Вместо шелковых одежд надела простые, белого цвета. Причесалась с легкой небрежностью и приколола к волосам один-единственный цветок, известный под названием «стрела любви». Усилием воли она стерла с лица следы ненависти и мести и приняла вид возлюбленной, истомленной разлукой с любимым. Взглянув напоследок в зеркало, дабы убедиться, что вид ее соответствует ее намерениям, она села в ожидании махараджи. Она уже знала, какими словами и движениями будет приветствовать гостя, когда и что скажет, как улыбнется, какое выражение придаст своему лицу, какие оттенки — голосу.
Едва закончила она свои приготовления, как появился Дханананд, в сопровождении стражницы.
— Сюда, сюда, повелитель! — возглашала служанка. — Вот Мурадеви, которая ждет вашего благосклонного взгляда.
Стражница скрылась. И сразу же Мурадеви воскликнула в страстном порыве:
— О сын арьев! Да упадет ваш взор на ту несчастную, которую, почитая виновной, вы отдалили от себя! — И она припала к стопам раджи, оросив их слезами.
Так горячо и страстно прозвучала мольба женщины, столько неподдельного страдания было в ее словах, что, движимый невольным сочувствием и жалостью, раджа молча поднял ее и без слов привлек к себе. Заглянув в ее лицо, он увидел, что оно прекрасно необычайной, скорбной красотой, и сердце его устремилось к ней. Ее убор — простые белые одежды и единственный цветок вместо украшений — пленил его изысканной простотой. Что может быть лучше естественного очарования? А природа щедро одарила Мурадеви, и ей не нужно было никаких ухищрений, чтобы подчеркнуть свои достоинства. Ей было уже за тридцать, и сейчас, когда она находилась в расцвете зрелой женственной красоты, ей особенно шел строгий белый наряд, оттененный лишь сверкающей белизной жемчужной нитки и «стрелой любви» в волосах. Этот цветок особенно дразнил воображение раджи. И тут-то уж Мурадеви почтительным обхождением, любовными речами, робкой лаской, нежными словами, движением бровей, сверканием взглядов и стонами тоски окончательно пленила Дханананда.
То, что уже первое ее письмо сразу оказало нужное действие на махараджу, показалось Мурадеви счастливым знамением. Она думала: «Напишу раз, не подействует — напишу снова и снова, но рано или поздно завлеку махараджу в свои покои. А уж когда это удастся и он явится ко мне, я сумею прибрать его к рукам».
Теперь, когда махараджа пришел к ней по первому зову, она несказанно обрадовалась, что так быстро свершилось задуманное. Однако она ничем не выразила своего торжества. Она заботилась об одном — убедить раджу, будто она бесконечно благодарна ему за то, что он снизошел к отвергнутой жене и не оттолкнул ее.
И она достигла желаемого. Очарованный изъявлениями преданности и любви, Дханананд утешал ее:
— Милая Мурадеви! Оставь печаль, не горюй больше. Забудь о том, что было и что давно прошло. Это было какое-то помрачение. Сегодня я словно переродился. Увидев, как ты исстрадалась за эти годы, я начинаю думать, что был введен в заблуждение. Иначе разве могла бы остаться неизменной твоя любовь? Не думай ни о чем. Если и была на тебе вина, забудь об этом. Если повинен я, постарайся и это забыть. Мы оба искупили давние ошибки. К чему о них помнить? Ах, милая, неужели ты наказана мною безвинно?
