Тайна Приюта контрабандистов - [45]

Глава 19 Мистер Барлинг раскрывает карты

Но где в это время были Цыга и дядя Квентин и что с ними случилось?

Дядя Квентин уже достаточно крепко спал, когда мистер Барлинг набросился на него и затолкал в рот кляп. Потом он сделал ему какой-то укол, а затем подтащил обмякшее тело к дивану, сунул ногами вперёд в дыру и начал спускать вниз. Однако Барлинг не смог удержать пленника, и дядя Квентин упал, сильно стукнувшись головой о землю. Удар был оглушающим.

Цыгу тоже оглоушили и затащили в дыру под сиденьем диванчика. Но мальчик весил меньше, и с ним легко справились.

Разумеется, мистер Барлинг проделал всё это не один. Внизу у него был помощник. Но это был не Блок, задача которого состояла только в том, чтобы выкрутить шурупы, а потом снова их вкрутить. Помощником был личный слуга мистера Барлинга, человек очень грубый, с лицом законченого уголовника.

– Пришлось захватить и этого мальчишку. Это сын Ленуара, – объяснил Барлинг своему помощнику. – Он почему-то оказался в комнате и мог нам всё испортить. Ну ничего, мы заберём и его. Будет о чём поторговаться с этим Ленуаром!

Барлинг и его помощник не торопились приводить пленников в полное сознание. Они полувели-полутащили их, не понимавших, что происходит, по лабиринту тёмных, мрачных тоннелей. Пленники то и дело падали, и тогда приходилось нести их на себе. Чтобы подстраховаться в пути, мистер Барлинг заранее приготовил катушку с толстой бечёвкой, которую он подал слуге.

– Вот держи. Привяжи конец за этот гвоздь, а дальше только раскручивай, когда мы будем продвигаться вперёд. Допустим, я-то не заблужусь, но Блок без этой бечёвки дорогу не найдёт. Ему ещё нужно будет туда часто наведываться, приносить им еду и воду. Другой конец бечёвки мы закрепим ещё до того места, где будем их держать. Так что сами они обратного пути не найдут, даже если им удастся сбежать.

Слуга в точности выполнил указания хозяина. Он привязал один конец бечёвки к толстому гвоздю, который был вбит в стену меж камней, а потом разматывал бечёвку всю дорогу, пока они шли. Весь путь занял минут восемь. Вскоре все четверо оказались в небольшой полукруглой пещере, к которой от главного тоннеля вёл узкий короткий лаз. В пещере не было ничего, кроме широкой доски-плахи, устроенной на камнях, которая служила скамьёй, и дощатого ящика, выполнявшего роль стола. На столе стоял глиняный кувшин для воды, на полу лежала циновка, и валялось какое-то тряпьё.

Цыга уже начал приходить в себя, но дядя Квентин по-прежнему лишь что-то мычал и не мог стоять на ногах. Его положили на скамью. Он тотчас уснул.

– Сейчас мы от него ничего не добьёмся. Ещё действует укол, – сказал мистер Барлинг. – Надо подождать до утра. Мы поговорим завтра, когда я приду сюда с Блоком.

Цыгу они оставили прямо на полу, на циновке, но мальчик вскоре проснулся. Он сел, положив руку за затылок, и в изумлении стал оглядываться. «Интересно, где это я?» – рассуждал он. Тут он увидел мистера Барлинга и сразу же всё вспомнил. Всё, кроме того, как оказался в этой пещере.

– Мистер Барлинг! – воскликнул он. – Что всё это значит? За что вы ударили меня? Зачем? И зачем вы притащили меня сюда?

– Хорошее наказание никогда не помешает такому сорванцу, как ты, – усмехнулся Барлинг. – Заодно составишь компанию вот этому господину. Он не проснётся до утра. А когда проснётся, ты расскажешь ему всё, что знаешь сам. И ещё скажи, что, когда я утром вернусь, мы с ним поговорим по душам. Что же касается тебя лично, Пьер, только не думай, что ты сможешь выбраться отсюда самостоятельно. Это место известно лишь мне, и путь сюда знаю только я. Если решишь убежать, считай, что ты уже труп. Но и труп твой, скорее всего, никто уже не найдёт. Постарайся это понять.

Цыга побледнел. Уж он-то хорошо понимал, что значит потеряться в тоннелях. А про эту пещеру он вообще ничего не знал и, значит, не имел ни малейшего представления, где она находится. Цыга хотел задать ещё несколько вопросов, но Барлинг развернулся и ушёл, уводя за собой слугу. Фонарь они унесли, и в пещере стало абсолютно темно.

– Эй, вы! – крикнул Цыга вслед ушедшим. – Оставьте хоть фонарь!

Никто не ответил. Шаги удалялись. Цыга напрягал слух, чтобы понять, в какую сторону они повернули, но толком так ничего и не уловил. Когда всё стихло, вокруг воцарилась полная темнота и тишина. Слышалось только тяжёлое дыхание дяди Квентина.

Тут Цыга вспомнил о фонарике. Он полез в карман, но карман был пуст. Видимо, фонарик выпал ещё в комнате. На ощупь он добрался до скамьи, на которой лежал дядя Квентин, нащупал его руку, потряс за плечо. Дядя Квентин только хрипел и прерывисто дышал. Из-за этого стало как-то не по себе. Было жутко оставаться наедине с человеком, который, возможно, вот-вот умрёт.

Цыга стал замерзать. Он подобрал лежащие на полу тряпки и накинул их себе на плечи. Тряпки были влажные, и теплее от них не становилось.

В тишине раздавались звуки монотонно капающей воды: кап-кап-кап. Иногда этот звук ненадолго прерывался, очевидно, вода накапливалась в какой-то впадинке, потом снова: кап-кап. Слушать это было невыносимо. Вот так, наверное, люди сходят с ума.