Тайна предсказания - [132]

— Что он сказал? Что он сказал?

На старого кардинала никто не обращал внимания. Выдержав паузу, доминиканец наконец произнес:

— Всевышний укажет нам путь, как найти управу на этого человека. Поверьте мне, братья во Христе.

Тут Пий V снова вступил в дискуссию и крикнул, обращаясь, к великому инквизитору:

— Если у вас есть мысль, как добыть эту книгу, скажите, чтобы мы могли обсудить это! В противном случае лучше молчите. Впрочем, я считаю этого Хаманна чрезвычайно умным и опасным, и, возможно, именно поэтому заговорщики избрали его своим предводителем. Итак, что же должны мы сделать, чтобы впредь не оказаться в смешном положении, чтобы снова потекли деньги за отпущение грехов, чтобы продолжались работы на строительстве собора Святого Петра, чтобы курия и Святая Матерь Церковь вновь вернули себе прежнюю власть? Говорите, почтенные господа!

Сончино, которому бесплодная болтовня давно уже действовала на нервы, своим ответом вновь разворошил осиное гнездо.

— Я ничего не понимаю в теологии, — сказал он, — но спрашиваю себя, почему инквизиция не пойдет навстречу желанию Хаманна? Тогда проблема была бы решена, Хаманн отдал бы книгу и каждый получил бы свое…

— Этот малый слишком хитер. Наверняка он давным-давно заказал фальшивку, — заметил Пий V, а великий инквизитор, вторя своему архипастырю, воскликнул:

— Чтобы священный трибунал пересмотрел приговор? Никогда! Скорее Земля будет вращаться вокруг Солнца или, пожалуй, вокруг Луны! Этого не бывало, этого нет и этому никогда не бывать!

— Честь и хвала вашему упорству, — возразил Пий V, — но неужели вы не видите всеобщего хаоса, неповиновения Церкви, надругательств над учением? Христиане, которые всю жизнь следовали заветам Церкви, пренебрегают святыми местами. Осененные крестом духовные особы, которые смиренно жили, теперь обращаются против собственной веры. Благочестивые отчаиваются, сомневающиеся оправдываются, врагов становится с каждым днем больше. Вот-вот вспыхнет первый храм и будут убиты первые представители духовенства! Что ждет меня, вашего Папу?!

В ответ ему было растерянное молчание.

Наконец государственный секретарь тихо произнес:

— Братия во Христе, на кон поставлено спасение души всего человечества. До самого последнего из всех дней, если прав был прусский каноник, осталось шесть тысяч пятьсот закатов и восходов. Не сочтите, что я боязлив, как женщина, но мне отказывает голос, когда я думаю об этом будущем… И даже если гипотеза Коперника окажется ошибочной после истечения срока, а Писание, наоборот, истинным, наша Святая Матерь Церковь никогда больше не будет прежней. Она потеряет доверие и авторитет, а та идея, которая все это принесет, будет жить дальше.

— И что из этого следует, господин кардинал? — подал голос льежский доктор Филипп фон Трапп, который тут же добавил, как бы утверждая: — Собственно, мы не сдвинулись ни на шаг в нашей дискуссии.

— Так предложите нам выход, господин каноник! — парировал Гамбара и ядовито усмехнулся.

Фон Трапп молчал.

Тогда Pontifex maximus поименно обратился к каждому из тринадцати кардиналов и спросил их мнения, как Церкви освободиться от этой дилеммы.

Двенадцать раз Папа пожинал молчание, пожатие плечами или ответ "Nescio".[116] Последним был немой кардинал Франческо Варезе. Он подал Папе доску, которую постоянно носил с собой его секретарь, и Пий V передал ее церемониймейстеру Иоганнесу Кустосу. Тот хотел зачитать написанное на доске, но запнулся. Дословно текст гласил: VIII XAD MDLXXXII deleatur.

Гамбара взял доску из рук Кустоса, но, не сумев расшифровать надпись, передал ее кардиналу Исуальи. Наконец доска попала в руки Паоло Сончино. Ученый муж без затруднений прочитал: "Восьмой день десятого месяца, Лета Господня 1582, надо уничтожить". Сончино в недоумении покачал головой и вернул доску.

Папа хотел перейти к повестке дня, но тут вскочил Гамбара, подошел к кардиналу Варезе и сказал:

— Неужели вы, брат во Христе, думаете, что надо стереть в календаре тот день, который по Копернику должен стать finis mundi?

Варезе довольно кивнул и указал на Папу.

— Понимаю, — произнес Гамбара, — его святейшество должен объявить, что восьмой день десятого месяца в названном году не состоится, а следовательно, заявление Коперника будет лишено всякого основания. Ведь Папа всегда изрекает абсолютную истину, поскольку просвещен самим Господом Богом.

Eminentissimi и reverendissimi, профессора и магистры изумленно переглядывались, словно на них сошел Святой Дух. Даже Пий V был смущен столь простым решением теологической проблемы и, радуясь, сказал на латыни:

— "Wide ut timidus ille, caritate suscitante, leone quovis animosior evadat".[117]

Лишь Кристоф Клавий, ученый иезуит, поддерживаемый профессором Луиджи Лилио, обратил внимание присутствующих на то, что таким образом теологическая проблема превратится в математическую и просто перейдет из одной области науки в другую. Он понимал, что легче обосновать новый тезис теологии, чем математики, поскольку под сенью теологии меняется вера, в то время как под сенью математики устанавливается знание.

Это возражение не нашло сочувствия у Пия V. Чуть ли не гневно он обратился к обоим