Тайна пентхауса - [34]

— О чем вы? — Смит уставился на него.

Эллери показал ему правую ладонь, затем сжал левой рукой основание указательного пальца правой. Появилось алое пятнышко, которое увеличивалось, превращаясь в капельку крови.

И тут Смит повернулся и ринулся как безумный через французское окно к парапету. В следующую секунду он бы бросился вниз с семнадцатого этажа, если бы могучий кулак Вели не двинул его в челюсть. Смит пошатнулся, а Эллери, подлетев к нему как снаряд, нанес второй удар. Убийца рухнул без сознания на каменные плитки пола.

* * *

Когда Смита, Уолша и Бретта увезли в полицейское управление, остальные, по просьбе Эллери Квина, задержались в апартаментах. Смиту собирались предъявить обвинение в двух убийствах, а вопрос насчет обвинений Уолшу и Бретту инспектор с радостью оставил на усмотрение окружного прокурора.

— Но, сынок, — промолвил старик, поглаживая подбородок, — я все еще не понимаю, как ты догадался, что это Смит. Вернее, как ты до этого додумался.

— Это было очевидно, папа, — ответил Эллери, — если ты вспомнишь состояние комнаты Риттера. Мы определили, что он не появлялся в ней несколько дней, на всем лежал слой пыли, включая стол под лампой и стул в углу. Пыль была нетронута всюду, кроме подоконника, где мы обнаружили полосу.

— И все-таки я не понимаю, Эл, — вмешался Вели, почесывая затылок. — Если бы в пыли были отпечатки пальцев или следы ног, тогда…

— В том-то и дело, — прервал Эллери. — Их отсутствие доказывало, что кто-то отвинтил лампочку, не становясь на стол или стул. Когда я завинчивал ее, мне пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Человек ростом ниже шести футов просто не мог достать рукой лампочку, не встав на какое-нибудь возвышение, которым, естественно, могли служить стол или стул. Сэндерс на голову ниже меня — это освобождало его от подозрений. Единственным великаном среди подозреваемых был Смит.

— Но, Эллери, — спросила Никки, — почему он попытался покончить с собой, увидев, как вы выдавили из пальца каплю крови?

— Сейчас я до этого дойду. Папа, помнишь крапленые карты в комнате Риттера?

Инспектор кивнул.

— Помнишь, как ты сказал, что даже фокусник не мог бы во время игры метить карты булавкой? Однако это мог сделать человек, носящий кольцо с острием, повернутым вниз. Когда я впервые увидел Смита, он играл в карты, и на пальце у него был большой перстень с печаткой. Кольцо было только у него. После того как игра кончилась и Риттер остался один в комнате, я видел, как он исследует рубашки карт. Тогда Риттер понял, как Смиту удается это проделывать. Вероятно, он забрал колоду, чтобы иметь наготове доказательство, когда Смит в следующий раз будет надувать его и других членов шайки. Разумеется, Смиту приходилось носить кольцо постоянно. Он не мог оставлять его без присмотра, опасаясь, что кто-нибудь подберет перстень и заметит острие. Конечно, Смит не знал, что оцарапал мисс Кобб и обе свои жертвы, пока я не сказал ему об этом следе.

— Так вот что меня оцарапало! — воскликнула Шейла.

— Но я не понимаю, Эллери, как вам удалось выжать кровь из пальца, — сказала Никки.

Инспектор засмеялся:

— А вот я понимаю! Эл снова проявил изобретательность. Это произошло, когда он обменивался со Смитом рукопожатием, верно?

— Да, — кивнул Эллери. — Я крепко стиснул его руку, прижав указательный палец к нижней стороне кольца, и почувствовал укол. Тогда я понял, что для разоблачения Смита нам нужно только доказать, что чемодан находится у него. — Он повернулся к сержанту: — Отличная работа, Вели. То, что чемодан оказался в сундуке Смита, решило дело.

— Я был тупицей, не поняв, что находится в чемодане, — смущенно признался Вели. — Когда я это увидел, то почувствовал себя дураком.

— Мистер Квин! — воскликнула Лоис Линь. — Вы имеете в виду, что в чемодане нет драгоценностей? — Она посмотрела на чемодан, все еще стоящий у двери.

Эллери покачал головой.

— Моему удивлению не было бы равного в мире, если бы они там оказались, — печально промолвил он.

— Драгоценностей там нет, — сказал Вели.

Инспектор нахмурился.

— Что же находится в чемодане, сынок?

Эллери покачал головой.

— Чтобы мой отец, полицейский инспектор… — простонал он. — Папа, какой вещи явно недоставало в имуществе Кобба?

— Ну и какой же? — фыркнул старик.

— Что всегда имеется у чревовещателей?

— Ой! — Инспектор закрыл лицо руками. — Сержант, мы с вами два олуха!

— Конечно! — воскликнула Никки. — Манекен! Манекен мистера Кобба!

Эллери кивнул.

— Несомненно, он спрятал драгоценности в манекен, когда вывозил их из Китая.

— И они исчезли? — спросила Лоис Линь, глядя на сержанта так, словно не могла в это поверить.

— К сожалению, мисс, — сочувственно отозвался Вели.

Лоис Линь не могла скрыть отчаяния.

— Но они так много значили для миллионов людей… — Она устало опустила руки и, повернувшись к отцу, заговорила с ним по-китайски.

— Папа, — сказал Эллери, — в Китае существовал древний способ исчисления времени, при котором сутки делились на двенадцать равных двухчасовых промежутков. Для каждого использовалось название животного: время свиньи — от девяти до одиннадцати вечера, время змеи — от девяти до одиннадцати утра и так далее. Когда я увидел карточки, присланные Коббу, то понял, что они отпечатаны в Китае. Такие линии могли быть проведены только кисточкой. Кто, кроме китайца, стал бы использовать кисть для письма? Я позвонил китайскому ученому и узнал, что промежуток от трех до пяти часов дня именуется временем обезьяны.