Тайна острова Химер - [8]

Мари дала знать о своем присутствии, легонько постучав пальцами по створке двери, но женщина с длинными волосами, теперь различимыми под красной кружевной мантильей, похоже, не услышала ее. Мари приблизилась и, удивленная ее неподвижностью, осторожно коснулась ее плеча.

Молодая женщина вмиг повернулась лицом к ней, устремив странно неподвижные глаза в глаза пораженной Мари.

Манекен.

Восковой манекен, так похожий на нее, что на долю секунды ей показалось, что она смотрится в зеркало. Копия с нее самой в натуральную величину, облаченная в роскошное красное платье, удивительно не запыленное! Оправившись от шока, Мари пробежалась кончиками пальцев по восковому лицу и тут же вспомнила о волнении своей бабушки, недавно проделавшей то же самое с ней самой.

Затем она внимательнее осмотрела комнату. На стенах были прикреплены фотографии, напоминавшие о шестидесятых годах: «Бич бойс», «Твигги», «Битлз», «Роллинг Стоун»…

Взгляд упал на лежащую посреди кровати раскрытую книгу, будто Мэри оставила ее там, чтобы продолжить чтение по возвращении.

История Алой Королевы.

Отсутствие пыли на картонном переплете заинтриговало Мари. Но особенно поразило изображение орнамента, мотив которого был идентичен мотиву на менгирах острова Химер. Знак Даны.

Сгорая от любопытства, Мари взяла тяжелую книгу, смахнула пыль с покрывала и, сев на кровать, стала перелистывать страницы.

При виде первой иллюстрации мурашки пробежали по ее спине: коленопреклоненная женщина в красной одежде, с искаженным лицом, казалось, выла от боли, а мужчина в монашеском одеянии с капюшоном прижимал к ее обнаженной груди раскаленное железо, клеймя ее знаком Алой Королевы.

Мари углубилась в чтение легенды.

— Что ты тут делаешь?

Мари вздрогнула от неожиданности при звуке голоса Лукаса.

— Какого черта… Сюда запрещено входить!

— Взгляни, потрясающе, нет?

Она показала на восковой манекен. Лукас недоуменно поморщился.

— Ну вот если ты умрешь, мне не придется набивать тебя соломой. Забавная мысль — слепить изображение твоей матери в натуральную величину. Ну и юмор!

— Послушай вот это…

Пока он обследовал со всех сторон манекен на подставке, она пересказала ему только что ею прочитанное.

— У Алой Королевы был сын по имени Дрест, которого она любила до такой степени, что стремилась уберечь его от всего и от всех. Она клеймила раскаленным железом и отправляла на остров Химер всех, кто мог ему навредить. Она даже убила своих пятерых пасынков, дабы Дрест стал единственным наследником королевских сокровищ.

— Держа его в одиночестве, она превратила его в идиота, я полагаю.

— Хуже того, в убийцу! Став королем, он отомстил этой чудовищной матери, заклеймив ее и заточив навечно в башне Даны.

Неожиданно Лукас выхватил из рук Мари книгу и кинул ее на пол с силой, ошарашившей женщину.

— Ты что?..

— Не знаю! Осточертели мне эти истории, и я не в восторге, что ты копаешься в них! Мы здесь для того, чтобы пожениться, нет?

— Ты от этого психуешь?.. Еще сомневаешься?

— Сомневаюсь? — усмехнулся он, опрокидывая Мари на кровать и расстегивая ее блузку. — Ты действительно думаешь, что я сомневаюсь? — Он сладострастно впился в ее грудь.

Заскрипела дверь, и Лукас сразу поднял голову.

На пороге стояла Дора, глядя на них серыми блестящими глазками.

Одновременно вскочив, они встретили презрительный взгляд экономки.

— Мадемуазель, ваша бабушка хочет вас видеть, она ожидает вас в своей комнате.

Лукас попытался шуткой сгладить неловкость, но экономка лишь бросила взгляд на книгу, валявшуюся на полу. Она была открыта на картинке, где женщина в красном корчилась в пламени костра. Затем она поочередно взглянула на Мари, застегивающую блузку, и на красное платье манекена.

Лукас поклялся бы, что ее губы скривила циничная ухмылка.

Луиза нервно постукивала по полу палкой, с которой никогда не расставалась. Слепота сделала ее характер еще тверже, сильнее проявлялось нетерпение. Болезнь ее прогрессировала. За несколько лет она уже привыкла к вечной темноте, а остальные ее чувства развились чрезвычайно. Она спокойно ходила по замку без сопровождения, великолепно улавливала любое постороннее присутствие или малейшее движение.

Среди воспоминаний самыми важными для нее были те, что запомнились ей в живых красках. Зато она не могла бы сказать, на кого походили Алиса, Фрэнк и даже ее пасынок Эдвард, к которым она никогда не испытывала нежности. Безразличие делало их для нее безликими.

Она услышала быстрые, уверенные шаги Мари, и лицо ее осветилось взволнованной улыбкой. Внучка вошла, извиняясь за то, что заставила ждать.

— Не важно, ты уже здесь. Подойди поближе.

Она еще раз пробежалась кончиками пальцев по лицу Мари.

«Возродившаяся Мэри», — подумала она. Мэри, вернувшаяся и, слава Богу, невредимая после всех разлучивших их драм. Луиза прекрасно осознавала, что это всего лишь иллюзия, но она доставляла ей удовольствие. Женщина догадалась, что Мари рассматривает большую фотографию своей матери, стоящую на каминной полке. Мать же мечтательно смотрела на нее. Луиза достала из кармана ключ, вложила его в руку внучки.

— Он от двери комнаты твоей матери. Отныне все, что там есть, принадлежит тебе. Я запретила входить туда с того дня октября 1967 года, когда Мэри сбежала с твоим отцом…