Тайна Орлиной сопки - [88]

— Ну как же? Об этом в газетах много писали.

— Я приезжий.

— Тогда понятно. Мы тут целый архитектурный комплекс раскопали неподалеку от Курган-Тюбе. Буддийский монастырь седьмого-восьмого веков. Десятки культовых и жилых помещений, расписанных фресковой живописью, сотни статуй. — Он показал на фотографию. — И эта — Будда в нирване — самая большая.

— Любопытно.

— А сколько подлинных шедевров из золота и серебра, гончарных изделий! Никогда не интересовались археологическими находками?

— Как вам сказать…

Держал Стос в руках монеты старинной чеканки.

Одна из них до сих пор не разыграна. Да и некому ее теперь разыгрывать.

А было так…

Не отсидев и половины срока, Стос ушел во льды. Но овчарки настигли — и снова суд. Статья сто восемьдесят восьмая Уголовного кодекса РСФСР.

Он с ней уже был знаком: за побег из мест заключения.

«В самом деле, — решил он тоскливо, — удобрят здесь землю моими костями».

Однако все еще ходил гоголем, довольствуясь блатным авторитетом. От работы увиливал, а вскоре придумал себе дельце. Газеты да резина от подметок. Ну и еще клейстер из пайки хлеба. Вот и весь подсобный материал. Трафарет накладывал сажей. Готовы карты.

— Играем в «стос»!

Желающих оказалось много. На пайку хлеба, на табачок. На деньги, которые будут потом.

Стос всех обыгрывал. Один лишь человек на земле был, которому везло больше. Бродил где-то с неразделенной монетой. В «волнах» числился — нерешенный конфликт. А здесь, на Колыме, никто не знал, что он, Стос, тоже вор вне закона.

И вдруг новая партия заключенных.

— Вот и свиделись, Стос!

Конец будет Стосу, если тот, силой и хваткой уже давно превзошедший своего бывшего атамана, расскажет о его позоре. Впрочем, выгодно ли ему самому рассказывать?

Так или иначе, но Стос решил опередить события.

Собрал дружков и стал клясться. Был я вором в «волнах». Так, мол, и так. Предлагал разыграть пол-монету, но этот не захотел.

— Врет он! — налился гневом новичок.

— Ну вот, — угрюмо заключил Стос. — Не решить этот конфликт. А всю жизнь ходить так не хочу! — Выхватил из ботинка самодельный нож и ударил себя в грудь.

Новичок, недолго думая, вырвал у него из груди нож и всадил себе под самое сердце.

В больнице Стоса выходили: знал, куда ударять ножом. Перед выпиской сам себе левой рукой написал записку: «Ты подлец, потому что пришел выяснять конфликт с ножом».

Вызвал начальника колонии:

— Порешат они меня, гражданин начальник.

Добился своего. Решили перевести Стоса в другую колонию. Но он по дороге сумел бежать.

Ночь была смутной, и утром Лола чувствовала себя совсем разбитой. Валентина уже возилась на кухне.

— Ты что вчера так рано легла? — спросила Лола.

— Нездоровилось.

За чаем Валентина обронила:

— А твой уехал?

— Да, — сказала Лола дрогнувшим голосом.

— Поругались, что ли?

Лола не могла больше молчать. Нужно было поделиться с кем-то своей растерянностью, болью. И она выложила подруге всю правду.

— А кто же тогда Семен? — испугалась Валентина.

— Не знаю.

— Но ведь они друзья. А если он вдруг явится сюда? Я боюсь.

— И я тоже. — Лола в изнеможении опустилась на табуретку. — Еще, чего доброго, подумает, что я выдала Толика.

Некоторое время они молчали. Валентина первой пришла в себя.

— Давай позвоним Ире.

— Давай…

— Это ты, Валюта? — спросила Ирина сонным голосом. — Что случилось?

Торопясь, Валентина стала рассказывать, в какую неприятную историю они попали.

— Я же говорила, что все это плохо кончится! — с досадой произнесла Ирина.

— Ладно мораль читать. Лучше посоветуй, что нам делать?

— Я вам сейчас перезвоню…

Вскоре женщин уже принимал полковник Мирзоев.

— Значит, вы говорите, что Анатолий привел друга? Что вы о нем знаете?

— Зовут Семеном. Плотньш такой. С короткой прической, — сказала Лола.

— И еще кривит рот, — добавила Валентина.

— Как вы сказали? — переспросил Мирзоев. — Кривит рот? А вы не заметили у него пулевое ранение?

— Да, — подтвердила Валентина.

— Где?

— Вот здесь, — она показала на левое предплечье.

Из десятков снимков, разложенных на столе, женщины, не задумываясь, выбрали фотографию Дереева-Стоса…

Хорошая машина «Жигули». Комфорт и скорость. Не успели оглянуться, как замелькали пролеты железного моста. Охнул внизу бурный в это время года Кафирниган. И снова, виляя, дорога побежала мимо хлопковых полей и яблоневых садов.

Байматов продолжал свой рассказ:

— Лежал этот Будда на постаменте вдоль наружной стены коридора. В традиционной позе, конечно, на правом боку. Одна рука согнута в локте, другая вытянута вдоль тела, ладонью на бедре. Судя по сохранившимся частям статуи, первоначальная длина фигуры около двенадцати метров!.

Стос плохо слушал. Был занят своими мыслями.

— Тело Будды покрыто плащом. Легкая пола опускалась до уровня подошвы глубокими частыми складками. И нижний край их в затейливых фестонах…

Стос думал: еще несколько минут, и пистолет будет у меня в кармане.

Он не стал делать тайник в городе. Видел, какое везде идет строительство. Чего доброго, взгромоздят на его игрушку многотонное здание, попробуй тогда докопайся…

— Плащ Будды имел традиционный красный цвет. И ремни на сандалиях — красные. А вот подошвы их желтые…

Байматов переключил скорость.