Тайна одного портрета - [42]

– Я ничего не имею против, – заверила ее Гэбриэл и тоже засмеялась. – Мне в моем возрасте это даже импонирует. Если хотите, можете оставить фотографии себе. – Она назвала конечную цену, полученную за портрет на аукционе, и мисс Скудамор кивнула.

– Адам позвонил мне вчера и сказал. Подумать только, Гэбриэл, если такие деньги дают за этого Синглтона, то сколько, по-вашему, может стоить мой Лоуренс?

– Не возьмусь даже догадываться! – Из привезенной с собой сумки-холодильника Гэбриэл достала бутылку. – Надеюсь, вы любите шампанское. Мне показалось, что это подойдет для того, чтобы отпраздновать успех.

– Чудесно! – радостно воскликнула мисс Скудамор. – Я попросила, чтобы нам приготовили на ленч что-нибудь особенное.

Вскоре после этого вошла приятного вида девушка, пододвинула к окну небольшой круглый столик и накрыла его к ленчу.

Гэбриэл, ничего не евшая целый день, воздала должное поданной на стол отварной лососине и выпила немного шампанского, которое мисс Скудамор объявила чистым нектаром.

– Это такой чудесный сюрприз! – воскликнула старая леди, покончив с земляникой, которая была у них на десерт. – Я очень обрадовалась, когда вы позвонили сегодня утром.

– Я и так собиралась навестить вас еще раз, – сказала Гэбриэл, сняв свои темные очки.

– Очевидно, вы и этот ваш красивый молодой человек поссорились, – сказала мисс Скудамор, посмотрев в утомленные глаза своей гостьи. – Может, хотите рассказать мне об этом?

Когда принесли кофе, Гэбриэл наполнила чашки и рассказала мисс Скудамор, что после их предыдущего визита в «Пембридж-мэнор» они с Адамом стали любовниками.

– И я имею в виду настоящую любовь, мисс Скудамор. Я люблю его сильнее, чем когда-либо надеялась полюбить мужчину. И он сказал, что чувствует ко мне то же самое.

– Тогда отчего вы сегодня похожи на привидение?

И Гэбриэл поведала о своем диком невезении, о том, как Адам подошел к ее двери как раз в тот момент, когда Джейк Трент заваливал ее на кухонный стол.

– На кухонный стол! Какая вульгарность. – Мисс Скудамор протянула свою чашку, прося налить ей еще кофе. – А Адам вошел и сбил с ног этого Джейка Тренха?

– Нет. Я даже не знала, что он там был. Он сразу уехал и не видел самого интересного.

– Вы же не хотите сказать, что этот негодяй добился своего?

– Нет. Я врезала ему коленом туда, где больно, и добавила между глаз пепельницей, – деловито пояснила Гэбриэл.

Мисс Скудамор восторженно захлопала в ладоши.

– Молодчина! И что произошло, когда вы все объяснили Адаму?

– Я не объяснила. Он не отвечает по телефону. А когда сам позвонил вчера вечером, чтобы просветить меня относительно причины своего молчания, то не захотел слушать мои объяснения. К тому же мне пришлось посреди разговора отойти от телефона, пока меня мутило. Когда я вернулась, Адам уже дал отбой. – Гэбриэл допила свой кофе. – После этого во мне взыграла гордость. Я не собираюсь умолять его, чтобы он меня выслушал.

Мисс Скудамор откинулась на спинку кресла.

– Гордость – плохой партнер для любви, Гэбриэл. Вам надо бы придумать какой-то способ помириться с Адамом. При этих обстоятельствах его нельзя винить за такую реакцию.

– Вам нравится Адам, не так ли? – спросила Гэбриэл.

– Да, моя дорогая, нравится. – Мисс Скудамор наклонилась вперед и коснулась руки Гэбриэл. – Но и вы мне нравитесь тоже. И я уверена, что вы с Адамом подходите друг другу. Не позволяйте гордости мешать вашему счастью.

– Это то, что произошло с вами? – мягко спросила Гэбриэл.

– Нет. – Фиалковые глаза смотрели куда-то вдаль. – Я имела бурный успех, когда стала выезжать, но отказывала всем, кто делал мне предложение. Потом, когда мне было двадцать восемь лет, я встретила любовь всей моей жизни. Он был капитаном королевской артиллерии. Я увидела его на благотворительном банкете, он был там во всем блеске полной парадной формы. Мы обручились месяц спустя.

Шел 1939 год, и Мэтью настоял, чтобы мы повременили со свадьбой до конца войны.

– Что с ним случилось? – тихо спросила Гэбриэл.

– Он не вернулся из-под Дюнкерка.

– И вы больше никого не встретили?

– Я встречала бесчисленное множество других мужчин, моя дорогая. Но после Мэтта никто другой не был мне нужен. – Мисс Скудамор вздохнула. – Ваш Адам очень сильно напоминает мне Мэтта. Это телосложение, эти черные вьющиеся волосы… – Мисс Скудамор прерывисто вздохнула, высморкалась, потом решительно повернулась к Гэбриэл. – Итак, моя дорогая, делайте что-нибудь. Не упустите Адама только потому, что он неистово ревнует и не слушает ваших объяснений.

– Ревнует?

– Конечно, дитя мое. Он застал вас в объятиях другого мужчины. Какой реакции вы от него ожидаете?

– Ожидаю, что он меня выслушает.

– Так заставьте его. Вы же можете подстроить так, чтобы случайно встретиться с ним? Хотя бы обещайте мне, что попробуете, моя дорогая.

Уступив уговорам остаться на чай, Гэбриэл довольно поздно выехала из «Пембридж-мэнор». Разговор с Генриеттой Скудамор произвел на нее странно облегчающее действие, хотя вопрос о том, как она будет выполнять свое обещание поговорить с Адамом, занимал ее мысли почти на всем пути домой.

Когда Гэбриэл вошла в дом, на телефоне светился огонек, но это опять был Джереми, восхищавшийся ценой, которую заплатил кто-то другой за портрет Синглтона.