Тайна Оболенского университета - [89]

– Хочешь сказать, все иезуиты погибли от холода?

– Не все, лишь некоторые, но когда Университет был достроен, преподавателей-иезуитов можно было сосчитать на пальцах одной руки. Ни о каком возрождении ордена на землях Российской империи речи идти не могло.

– Поражаюсь я тебе, Ланская, – покачал головой Дима. – Как ты все это запомнила? Ордена, религиозные придурки, масоны и прочая лабуда…

– Дим, не забывай, что я не только философ, но и историк.

– Гребаная заучка, – пробормотал он.

– Что?!

– Я не только философ, но и историк, – передразнил меня Индюк, а потом резко повалил на диван и начал щекотать. – Это тебе, чтобы не зазнавалась.

– Дурак! – сквозь смех прокричала я. – Пусти!

Смирнов прекратил, только когда я полностью капитулировала, признав, что все-таки воображала. В качестве наказания я была приговорена к готовке ужина на двоих, и, все еще смеясь, мы пошли на кухню.

– Слушай, Лер, а эти иезуиты часом не носят черные плащи с белыми масками? – наблюдая за моими манипуляциями с кабачком, поинтересовался Дима.

– Они действительно носили черный плащ или кафтан, но только без маски. В качестве головного убора надевали шляпу с загнутыми по сторонам полями. Но вот что действительно объединяет иезуитов с людьми из Оболенки, так это принцип «цель оправдывает средства», – нарезая кабачок и укладывая его в форму для запекания, сказала я.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дима, доставая из шкафчика початую бутылку вина.

– Я тебе уже сказала, что, поддерживая Римского Папу и католичество, иезуиты боролись против распространения в Европе протестантизма. Они готовили ряд покушений на протестантских правителей Франции, Нидерландов и Англии. Иезуиты часто выступали заговорщиками в странах, ставших на путь протестантизма. Не гнушались ничем.

– Интересно… Получается, местная шайка переняла у иезуитов их методы решения проблем. Теракт в Марракеше, убийство дипломатов, взятки и прочее. Ловко, – ставя на стол бокалы и разливая нам вино, пока я отправляла в духовку овощи, усмехнулся ФСБшник. – Слушай, а может, это и есть эти иезуиты? Ну, слегка модернизировались… Заменили шляпу на маску.

– Нет, не думаю. Несмотря на всю схожесть, не забывай, что иезуиты в первую очередь религиозный орден.

– Возможно, в Оболенке обосновался какой-то другой орден?

– Да, любителей маскарада. А если серьезно, то у меня уже была такая мысль, но мне нужно время, чтобы ее рассмотреть. На самом деле, тайных орденов и обществ немало. Я никогда не интересовалась этим вопросом, поэтому мне необходимо больше информации.

– Сможешь заняться этим завтра?

– Да, конечно.

– А сейчас поужинаем и посмотрим кино, – улыбнулся Смирнов.

– Кино? – удивилась я.

– Мы заслужили свободный вечер, ты так не считаешь? Или у тебя планы?

– Нет, никаких.

– Вот и отлично. К тому же, нужно обсудить, как решить еще одну проблему, – Дима плотно сжал руки в кулаки и перевел дыхание. – Нилов. Нельзя, чтобы он распространялся о нас.

– Да. Ты прав. Я поговорю с ним.

– Не нравится мне этот парень. Не думаю, что хорошая идея, чтобы ты с ним общалась.

– Зря ты так. Он, конечно, повел себя как редкостная скотина, но все же не такой плохой, как ты думаешь. И потом, у нас нет другого выхода. Только убедить его.

– Я бы нашел другой выход, да тебе он не понравится.

Этот вечер был похож больше на свидание, чем на дружеский ужин. Хотя Смирнов уже не брал за руку, не щекотал и вообще не касался меня, я чувствовала, как он постепенно забывает про свой глупый принцип разделять отношения и работу. Мы оба нуждались в чем-то большем, что могли дать только друг другу.

После фильма и уборки на кухне, в десятом часу я стала собираться к себе. Смирнов проводил до двери и грустно вздохнул, что не может дойти со мной до корпуса. А как об этом сожалела я… Поцеловав его на прощание в щеку, я посильнее замоталась в шарф и вышла на заснеженную улицу.

Как же все-таки много значит для девушки внимание любимого мужчины. Заботливый и нежный Дима так меня осчастливил, что я практически порхала по Оболенским улицам, напевая себе под нос глупую старую песенку. Вот только стоило мне подняться на свой этаж, как все веселье тут же испарилось. Большая и пьяная в хлам проблема развалилась на пороге моей комнаты.

– Нилов, черт возьми! Что ты тут делаешь?! – разозлилась я и начала трясти молодого человека.

– Лерочка, детка… – с трудом произнес парень.

– Где ты нашел алкоголь? – ответа не последовало, и Нилов вырубился.

Я не могла оставить Юрку в таком состоянии в коридоре, как бы ни злилась. Уповая на то, что никто не явится на шум, я открыла дверь в свою комнату и, приподняв под плечи, перевернула Ниловскую тушу ногами к двери. По сравнению со мной, Юрка казался неподъемным великаном, и затащить его в комнату смогла только за ноги.

– Вставай, пьяный человек! – зло проговорила я, но все было без толку. Тогда я налила стакан воды и вылила ему в лицо. Только так удалось ненадолго привести парня в чувства.

– Лерочка… Лер…

– Ты что учудил, придурок?! Тебя отчислят, если кто-то увидит в таком виде!

– Мне плохо…

Видимо, Нилов совершенно не умел пить. Только чудом ему удалось добежать до туалета. Я всегда не любила пьяных, и было противно всю ночь вытирать за Юркой рвоту. Мной двигала отнюдь не душевная доброта, нужно было позаботиться о друге, чтобы он не рассказал о своих подозрениях обо мне и Диме. Эгоистично? Да. Но во мне все еще жила обида. Только к утру парень наконец уснул, а я, укрыв его двумя одеялами, открыла окно, чтобы проветрить мерзкое зловоние.