Тайна Оболенского университета - [78]

26. Тайна холма Яний

Когда умирает дорогой человек, нам сложно принять, что его больше нет в нашем мире. Мы ищем хоть что-то, чтобы вновь почувствовать его присутствие: идем на кладбище, в глубине души веря, что так сможем ухватить конец тонкой нити, связывающей иной мир с земным.

В долгой дороге до Оболенки я размышляла о родителях. Сердце разрывалось от мысли, что я осталась совсем одна. Никто больше не назовет меня доченькой, некому будет разбудить в день рождения поцелуем, и даже родного дома, где всегда будут рады, у меня не осталось. Не доезжая до главного въезда в Университет, я свернула на Оболенское кладбище, оставила машину на обочине и пошла по узкой тропинке вдоль вековых надгробий к могиле отца.

Оболенское кладбище было практически ровесником самого Университета, оно появилось в год его основания из-за суровой зимы, которую ввиду тяжелых условий перенесли не все. Более двух столетий здесь находили вечный покой не только профессора, но и прочие сотрудники Оболенского, для которых Университет стал вторым домом. Здесь же был похоронен и мой отец.

Свежая могила с еще не увядшими цветами в мраморных вазонах была на самой окраине, в новой части кладбища. Стоя здесь, глядя на портрет папы, высеченный на черном мраморе, я все еще не могла поверить, что его больше нет. Сейчас, как никогда, я нуждалась в том, чтобы он был рядом.

За спиной послышался хруст снега, я обернулась и увидела на дорожке одиноко бредущего Сергея Петровича. Старый библиотекарь не сразу меня увидел, со стороны казалось, что его куда больше интересуют собственные ботинки, чем окружающий мир. Я знала, что он часто здесь бывает. Пару лет назад от рака скончалась его супруга Галина Павловна, и Вдовин до сих пор не смирился со своей утратой.

– Лера Ланская? Лерочка? – удивился старик, заметив меня, но потом бросил взгляд на папину могилу и стушевался. – Лерочка, извини… Я соболезную. Прости меня, что даже не зашел к тебе в эти дни. Как ты, девочка?

– Спасибо, Сергей Петрович, все в порядке, – грустно улыбнулась я.

– Ты пришла к отцу, а я навещал Галочку… Нам ведь так хочется верить, что они все еще здесь, с нами. Но что-то сегодня холодно. Зима снова решила взять свое, – Вдовин поежился. – Тебе не стоит тут долго стоять, замерзнешь не дай Бог. Пойдем в Оболенский?

– Я на машине, давайте подвезу до корпуса, – предложила я, глядя на его бледное замерзшее лицо.

Погода действительно испортилась. Не было сильного мороза, но из-за влажности на улице было преотвратительнейше. Солнце снова спряталось за тучи, а тяжелое свинцовое небо никак не могло разразиться снегопадом.

– Спасибо, милая, – улыбнулся старичок. – Я возьму тебя под руку? Тут непросто идти.

– Конечно.

Сергей Петрович подхватил меня под локоть, и мы не спеша пошли к выходу из кладбища.

– Тебе сейчас нужно больше времени проводить с друзьями. Одинокие прогулки не помогут. Я представляю, каково тебе. Ты думаешь, что осталась одна на всем свете, но это не совсем так. Ты – молодая, красивая девушка. Впереди ждет славное будущее. Создашь свою семью.

– Но это не то, – вздохнула я.

– Конечно. Никто не заменит родителей. И твой папа, и твоя мама навсегда останутся в сердце, но когда у тебя будет своя семья, ты поймешь, что не одинока.

– Да, но пока…

– Пока у тебя есть друзья, учеба… Это уже что-то. Скоро окончишь Университет, станешь настоящим ученым. Андрей Николаевич говорил, что ты планировала работать в исследовательском институте?

– Планировала, но сейчас сомневаюсь. Не уверена, что это мое.

– Почему? Ты же пишешь такие глубокие работы.

– Да, но не думаю, что этим хотела бы заниматься всю жизнь.

– Есть другие варианты?

– Мне предложили преподавать в Оболенском, – после некоторой паузы ответила я.

– Так это же прекрасно! Из тебя выйдет отличный преподаватель. Ты не только умная, но и очень приятная девушка. Студенты будут тебя обожать, а ты сможешь продолжить научную деятельность в стенах Оболенки! – воодушевился Сергей Петрович, но заметив, что я не разделяю его энтузиазма, нахмурился. – И в этом сомневаешься?

– Сомневаюсь.

Мы подошли к машине. Я помогла пожилому библиотекарю устроиться на сиденье, сама пристегнула его ремнем безопасности и села за руль. Двигатель успел замерзнуть, и пришлось вновь его прогревать.

– Мой тебе совет, Лерочка: подумать как следует, – сказал Вдовин, потирая замерзшие руки. – Не соглашайся, но и не отказывайся от работы в Университете. Может, тебе стоит попутешествовать, посмотреть мир, а потом уже решить, что для тебя важно? В любом случае, ты вернешься в Оболенский… рано или поздно.

– Почему вы так говорите? – нахмурилась я.

– Оболенский Университет своих не отпускает, – обреченно вздохнул старик. – Чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

– Что вы имеете в виду? – процедила я, заводя двигатель.

– Так уж выходит… Из года в год, из десятилетия в десятилетие. Ты принадлежишь этому месту, как и твой отец. Ты родилась и провела раннее детство здесь, уехала, но снова вернулась. Как бы ты ни хотела покинуть Оболенку, у тебя ничего не выйдет… – он замолчал, хмуро глядя на свои руки, а потом добавил: – Как и у меня не вышло.