Тайна Оболенского университета - [172]

– Ланская, сегодня жду тебя с наработками диплома к… – он посмотрел на наручные часы, – к шести вечера.

– Хорошо, Арсений Витальевич.

– А теперь иди, чтобы не опоздать на пару.

До шести время пролетело так быстро, что я не успела опомниться, как уже стояла на пороге Диминого дома. Он открыл не сразу, и по его виду я поняла, что наши дела плохи. Растрепанный, с красными глазами, как после долгого сидения за компьютером, в мятом спортивном костюме.

– Что такое? – сходу спросила я.

– Не стой на пороге. Заходи, – Дима пропустил меня в дом, и я, скинув в прихожей пальто и обувь, по-хозяйски прошла в гостиную.

– Так что, Дим? Все плохо?

– Хуже, чем мы думали. Весь этот фарс с невыездом из Оболенки… Ты же понимаешь, что дело не в журналистах?

– Да, понимаю.

Мы стояли друг напротив друга в одинаковых позах, скрестив руки под грудью, словно готовились к поединку между собой.

– Серов отказал нашему человеку, которого хотели прислать нам в подкрепление под видом преподавателя физкультуры. Захару настоятельно рекомендовали прекратить общение с Викторией…

– Они про нее узнали?! – ужаснулась я.

– Да, – Дима перевел дыхание. – И тебя мы не можем переправить в безопасное место. Они контролируют дороги. Оболенка стала настоящей крепостью.

– Что нам делать?

– Единственное, что остается – это поймать их с поличным, устроить облаву на вертолетах. Это сейчас единственный способ проникнуть в Университет.

– Почему бы тебе не раскрыться? Потребовать расследования вслух, тогда у Серова не будет возможности отказать тебе?

– Потребовал, но для моего руководства недостаточно фактов для такого громкого расследования. Кто я для них? Шут?! Сумасшедший с безумными идеями о захвате мира?!

Дима стал прохаживаться вдоль гостиной, запустив руки в свои волосы. Он был в отчаянии. Я шагнула к нему, хотела остановить, но Смирнов словно меня не заметил. Только когда я схватила его за руку, он посмотрел на меня.

– Лера, я боюсь, что у нас не хватит сил и ресурсов, чтобы их одолеть. А теперь еще эти сироты… Серов не похож на благотворителя. Им зачем-то нужны дети.

– И мне страшно подумать зачем…

– Сегодня ночью мы идем в подземелье. Попытаемся проникнуть в преподавательский корпус.

– Хорошо, во сколько?

– Нет, Лер, – он взял меня за обе руки, поднес к губам и поцеловал поочередно в ладошки, – идем мы с Захаром. Ты останешься дома.

– Почему? Думаешь, не справлюсь?

– Напротив, ты справишься, но будешь нужна нам сверху. Я возьму с собой камеру, постараюсь заснять все, что увижу, и отправить тебе на ноутбук, а ты по сети будешь транслировать Вике. Если наткнемся на что-нибудь мало-мальски подозрительное, она отправит наряд полиции в Оболенку.

– Это рискованно! Так рискованно!

– Выбора нет, – отчеканил Смирнов и увел взгляд в сторону.

Я почувствовала, что он не сказал мне всего. Дима был одновременно напряженным, взволнованным и каким-то грустным. Его что-то терзало, но он молчал. Неужели не доверял после всего, через что мы прошли.

– Дим, что-то еще?

– Тебе этого мало, Ланская? – усмехнулся он, но ни на грамм не просветлел, оставаясь мрачнее обычного хмурого себя.

– Было бы достаточно, не знай я, что ты что-то не договорил… – я ткнула его в грудь указательным пальцем. – Выкладывать все начистоту!

– В кабинете Серова лежит приказ о моем увольнении, – с деланным равнодушием сказал Дима. – Он подписан, но дата не проставлена.

– Может быть, это на будущее? Когда я смогу тебя заменить?

Я сморозила глупость, и мы оба это поняли, но хотелось хоть как-то приободрить его и себя. Приказ об увольнении… Все? Конец игры? Его раскрыли и теперь хотят убрать? Но зная их методы, я боялась, что эти люди захотят убрать его другим способом. Я поджала губу, стараясь не выдать ему своего страха, но Дима прекрасно все понял. Мы оба знали об опасности, которая над нами нависла. Теперь все действительно зависело от этой ночи… Другого шанса не будет. Дима слабо улыбнулся и провел ладонью по моей щеке.

– Я хотел у тебя спросить одну вещь… хм, – он стыдливо увел взгляд в сторону.

– Что?

– Если у нас все получится, и мы арестуем оболенских сектантов, то я вернусь в Москву, а ты останешься доучиваться. Ты уже думала, чем будешь заниматься после выпуска?

– Папа хотел, чтобы я пошла в исследовательский институт, но я не знаю…

Дима взял меня за руку и повел к дивану, сел сам, а меня усадил себе на колени. Он убрал с моего лица волосы и долго всматривался в глаза, не решаясь заговорить. Мое сердце, подобно лесной дикой птице в клетке, отчаянно билось в груди. Мой мужчина приоткрывал стальную завесу своей мужественности, демонстрируя неуверенного и уязвимого мальчишку. Хотелось прокричать ему о том, как сильно я люблю, вот только мне не хватило духу сделать признание первой.

– Ты это хотел спросить? Чем я планирую заниматься? – наконец заговорила я.

– Да, но не только… Лер, если все закончится хорошо, и ты после защиты диплома решишь переехать в Москву, согласишься встретиться со мной снова?

– Встретиться снова? А мы не будем видеться, когда ты уедешь?

– Мы будем так далеко, а с моей работой я не смогу сюда мотаться.

– Подожди… – я уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая от себя, чтобы видеть его взгляд. – Подожди, ты меня бросаешь?