Тайна Оболенского университета - [152]

Весь день я была сама не своя. Хотя занятия по самообороне прошли успешно, и я получила не одну похвалу от своих учителей, мои мысли были далеко. Лариса старалась меня подбодрить, но даже у нее это выходило скверно. Мы обе понимали, что уже завтра я получу новый удар.

Вслед за длинным днем терзаний наконец наступило утро моего отъезда. Лариса так вошла в роль таксиста, что, кроме машины с шашечками, где-то раздобыла настоящую фуражку. Правда, ее пришлось оставить дома, поскольку подобного вида таксист точно бы привлек к нам ненужное внимание в Оболенке.

Мы выехали точно по графику и после обеда должны были добраться до моей Alma-Mater. День выдался ненастным. Свинцовые тучи зловеще нависали над землей. Разыгравшаяся метель заслоняла белой пеленой дорогу к Университету, словно предостерегая нас, но желтое такси решительно катилось сквозь снегопад. Чем ближе мы подбирались к Оболенке, тем меньше был снег, и он закончился совсем, когда мы свернули на подъездную дорогу.

– Этот замок Дракулы и есть твой универ? – спросила Лариса, глядя на мрачно возвышавшийся на холме учебный корпус Оболенского.

– Ага. Он самый.

– Неудивительно, что там преподаватели повернутые. Жить в таком месте…

– Это сейчас так кажется, а летом и в ясную погоду Оболенка очень красивая. Фонтан, подстриженные кустики, клумбы…

– Не знаю…

Мы подъехали к главным воротам университетского городка, и я заметила, что на них опущен флаг с гербом Оболенского. Траур. Вот, что скрыл от меня Смирнов. Кто-то умер, и Дима боялся, что я сорвусь из Москвы и примчусь в Оболенку, чем разрушу свою легенду.

– Лер, а у вас заведено встречать гостей похоронным маршем?

– Что?

– Прислушайся.

Лариса выключила магнитолу и приоткрыла окошко. Теперь я смогла различить похоронную музыку. Она доносилась со стороны кладбища, кого-то хоронили именно сейчас.

– Ларис, мне надо бежать!

– Сдурела? Прямо так? А вещи?

– Черт! Чемодан… Езжай прямо, – попросила я, и Лариса нажала на газ. – А теперь притормози. Останови у этого дома.

Лариса припарковалась у папиного особняка. Мы не могли нормально попрощаться, поэтому я только смогла ее поблагодарить за все, когда делала вид, что расплачиваюсь. Как только Лариска дала задний ход, я вбежала по ступенькам на крыльцо, оставила там чемодан, а сама помчалась на кладбище.

Многие студенты уже вернулись с каникул и сейчас медленно двигались в траурной процессии, которую возглавлял ректор. Преподаватели шли следом за Серовым, и я без труда узнала знакомую темную макушку. Дима не оборачивался, да и сейчас я не могла с ним разговаривать. В толпе студентов я отыскала Нилова и стала протискиваться к нему.

– Юр! Юра!

– Ланская? – удивился парень. – Ты успела? Тебе сказали?

– Сказали что? Я… я только с такси. Увидела спущенный флаг, услышала музыку…

– Лер… Идем.

Нилов взял меня под локоть и отвел в сторону к какому-то склепу. Он опустил руки мне на плечи, крепко их сжал и перевел дыхание.

– Лер, Сергей Петрович умер. Мне жаль. Я знаю, вы с ним были в хороших отношениях.

Его слова доносились до моего сознания, как в замедленной съемке. Сергей Петрович Вдовин, наш прославленный библиотекарь, умер. Еще один человек, который отдал жизнь за то, что слишком много знал об Оболенском университете.

50. Снова за дело

Начало и конец неразделимы, как змея, кусающая свой хвост. Конец каникул есть начало учебного семестра, конец праздности – начало работы, конец любви – начало равнодушия. Но есть один вечный вопрос, ответ на который никому доподлинно неизвестен. Началом чего является конец жизни? Мне было больно сознавать, что добродушного Сергея Петровича с нами больше не было. Я всем сердцем хотела верить, что для него, как и для моего папы, началась другая безмятежная жизнь.

После похорон все стали расходиться по домам и жилым корпусам, на вечер в столовой был запланирован ужин в память об усопшем библиотекаре, а пока предоставили время для личной скорби. По пути к дому отца меня нагнал Захар Нилов. Всю церемонию на кладбище он не сводил с меня взгляда, словно знал, где и как я на самом деле провела новогодние каникулы.

– Лера! Лера Ланская!

– Здравствуйте, Захар Артемович. Вы что-то хотели? – равнодушно поинтересовалась я.

– Как каникулы?

– Вас это интересует? Мне кажется, сейчас не лучший момент для светской беседы.

– Я уже говорил вам, Лера, что ваши отношения с научным руководителем вызывают у меня некоторые подозрения. И тут новогодние каникулы, вы оба уезжаете из Оболенки на все время…

– Захар Артемович, разве только я и Арсений Витальевич уезжали на праздники? Мне казалось, что разъехался практически весь Университет, – возразила я, стараясь не подать виду, что вопросы преподавателя меня волнуют.

– Да, но время вашего отсутствия поразительным образом совпало, – продолжил Нилов.

– Правда? Насколько я помню, Арсений Витальевич уехал раньше меня…

– На день. На день раньше уехал, на день раньше вернулся. Лера, я говорю это как друг вашего отца, не переходите черту с Романовым. Поверьте, я об этом узнаю.

– Вам нечем больше заняться, кроме как следить за мной?! – вспылила я.

– О, поверь, мне есть чем заняться, но, к сожалению, вынужден тратить время на тебя и Романова, – резко переходя на «ты», прошипел он.