Тайна Нилии - [47]

— Если вы позволите завязать себе глаза, я проведу вас к нему! — вскричал Жак.

— Пожалуйста!

Через минуту Жак вел офицера с завязанными глазами по тропинке, ведущей на площадку утеса. Робера окружали солдаты. По его знаку Жак снял повязку с глаз англичанина. Молодой офицер с любопытством огляделся вокруг себя.

— Генерал Робер Лаваред? — без малейшего колебания обратился он к французу.

— Да, это я!

— Позвольте мне представиться! Сэр Генри Лоуренс!

Оба раскланялись.

— Чувство гуманности заставило генерала Гольсона послать меня к вам! — начал офицер.

— Генерал Гольсон очень добр!

Англичанин не заметил иронии этих слов и продолжал:

— Вы окружены войском, в пятьдесят раз превышающим вашу численность. Вода в ручье отравлена, вы видели гибель ваших верблюдов!

Презрительная улыбка появилась на губах Робера.

— Англичане отравляют воду в колодцах, — произнес он негодующе, — это не достойно культурной нации!

Офицер слегка покраснел.

— Обстоятельства вынуждают нас к этому! — сказал он.

— Мы, французы, не понимаем этого!

— Во всем остальном, — продолжал англичанин, не обращая внимания на слова Робера, — мы поступаем вполне лояльно. Если бы мы желали вашей гибели, нам не трудно было бы достичь этого! Это наше право! Но британцы чутки к голосу гуманности. Сдайтесь! Вы будете в тюрьме, но с вами будут обращаться очень вежливо, пока восстание не будет подавлено. Потом вас отпустят на свободу!

Робер пожал плечами.

— Предпочитаю умереть свободным!

— Подумайте! Мы удивляемся вашей энергии и мужеству и щадим вас!

— Ваше удивление еще усилится, когда вы увидите, что я не боюсь смерти!

Наступило молчание.

— Вы осуждаете на смерть ваших спутников! — произнес Лоуренс.

— Я уверен, что они одобряют меня! — ответил Робер и, повернувшись к солдатам, сказал: — Вы слышали? Хотите ли быть пленниками Англии?

— Нет, нет! — в один голос ответили солдаты.

— Видите, — возразил Робер, — все они предпочтут смерть!

Англичанин сделал последнюю попытку.

— Я преклоняюсь пред нашим мужеством, но вы забываете, что среди вас находится молодая девушка, почти дитя. За что обрекаете вы ее на смерть?

— Да, — неожиданно вскричал Жак, — вы правы, если вам знакомо чувство человечности, пожалейте, спасите ее!

Он не успел кончить, как Нилия бросилась к нему и вцепилась в его руку.

— Нет, нет, — простонала она раздирающим душу голосом, — не отдавайте меня англичанам! Позвольте мне разделить вашу участь! Я благословлю смерть, если умру с вами!

Жак хотел противоречить, но Робер прервал его.

— Вы поняли, сэр! — обратился он к парламентеру. — Возвращайтесь к своим и расскажите им все, что вы видели. Передайте им мои слова: мы останемся здесь, пока не умрем!

Офицер открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Жак, по знаку Робера, накинул ему повязку на глаза, схватил за локти и повел по тропинке вниз.

Глава VIII ТАЙНА АНГЛИИ

Три дня Робер и его спутники стояли лагерем на площадке утеса. Провизия уже вышла. Несчастные терпели голод и жажду, допив последнюю каплю имевшейся у них воды. Никакое страдание не сравнится с жаждой. Голод убивает человека, притупляет его чувствительность, жажда возбуждает нервозность и раздражает ее до крайности. Солдаты тоскливо посматривали на горизонт, надеясь увидеть абиссинские войска. Робер потерял всякую надежду, поняв, какую ловкую западню устроил им неприятель.

— Однако абиссинцы недалеко, — пробормотал Жак, сидевший около него, — надо бы уйти отсюда и предостеречь их!

— Уйти отсюда? Каким образом? Посмотрите: англичане повсюду расставили часовых, одно наше движение, и мы погибли!

— Вы не хотите попытаться?

— О, вместо того, чтобы медленно умирать от голода и жажды, — печально возразил Робер, — мы можем атаковать сегодня неприятеля и умереть в бою!

— А Нилия?

Робер пожал плечами. Бедная девушка была обречена на смерть!

Между тем Жак отправился сказать солдатам, что ночью они должны сделать попытку пробиться через неприятельские войска. Его известие было принято с радостью. Уж если умирать, то хотя отомстить за себя, убить хотя несколько человек этих отвратительных англичан!

Жак вернулся к Нилии. Она сидела на утесе у ручья, который весело журчал по камням. Казалось, в этом журчанье слышалась скрытая ирония над теми, кто страдал от жажды и не смел утолить ее!

Нилия сидела печальная и задумчивая. Глаза ее блуждали. Увидя Жака, она вздрогнула, ее губы раскрылись, словно она хотела что-то сказать и не могла.

Жак со слезами на глазах опустился перед ней на колени.

— Нилия, — сказал он, — сегодня ночью мы сделаем вылазку, быть может, погибнем!

— Что ж, это хорошо!

— Вы не жалуетесь, не упрекаете нас?

— По какому праву могу я упрекать вас? Я сама, по доброй воле, присоединилась к вам. Сегодня я пойду с вами. Если вас победят, убейте меня! Я страшно боюсь одного: попасть живой в руки англичан! Поклянитесь, что убьете меня, и я буду счастлива!

Жак задрожал под ясным взором ее прекрасных глаз.

— Поклянитесь! — настаивала Нилия.

Сильное волнение овладело Жаком. До сих пор он скрывал свое глубокое чувство к этому прелестному ребенку. Теперь сдержанность покинула его, и нежные слова любви сорвались с его губ.