Тайна лорда Листердейла. Подвиги Геракла. Сборник рассказов - [35]

— Я не сказал «именно теперь». «Рано или поздно», вот я что хотел сказать. Как только появится мотив.

Капитан Хейдок снова пожал плечами.

— Совершенно не представляю, что и каким образом ты собираешься предотвращать.

— Я тоже, — уныло ответил Эванс.

— Я, например, просто выкину все это из головы, — заявил капитан Хейдок. — Чрезмерное любопытство никого еще до добра не доводило.

Подобная точка зрения никак не могла устроить полицейского инспектора, пусть и бывшего. Человек он был терпеливый, но решительный. Покинув своего друга, он не спеша прошелся до деревни, обдумывая по дороге, что бы такое предпринять и при этом не попасть впросак.

Заглянув на почту, чтобы купить марок, он натолкнулся там на предмет своих тревог, а именно на Джорджа Мэрроуджа. Бывший профессор химии был маленьким мечтательного вида человечком с очень деликатными манерами и невероятно рассеянным. Однако инспектора он сразу узнал и, приветливо с ним поздоровавшись, нагнулся за письмами, которые выронил при столкновении. Эванс тоже нагнулся и, будучи более ловким, завладел ими первый и с извинениями вернул профессору.

Передавая их, он машинально взглянул на верхний конверт и увидел адрес известной страховой фирмы. Это еще больше усилило тревогу мистера Эванса.

Реакция его была мгновенной, и простодушный профессор ни за что бы не сумел объяснить потом, с какой стати он решил прогуляться с бывшим инспектором и — мало того — завел с ним разговор о страховании жизни.

Эванс без труда получил все нужные сведения. Профессор сам сообщил ему, что буквально на днях застраховал свою жизнь в пользу жены и спросил, что думает Эванс относительно данной страховой компании. Можно ли ей доверять.

— Понимаете, я сделал несколько неосторожных вложений, — объяснял он. — Это скверно отразилось на моем доходе. Так что, если со мной что-то случится, жена останется просто в ужасающем положении. Но эта страховка тогда ее выручит.

— А она не возражала? — небрежно осведомился Эванс. — Некоторые женщины, знаете, отказываются наотрез. Считают это дурным знаком, что ли…

— О, Маргарет очень практична, — беспечно улыбаясь, ответил Мэрроудэн. — Никаких нелепых суеверий. Собственно говоря, по-моему, она это и предложила. Ну, чтобы я не переживал так по поводу своих финансов.

Итак, Эванс узнал все, что хотел. Расставшись вскоре после этого со своим собеседником, он погрузился в мрачные размышления, у губ его обозначились жесткие складки. Он прекрасно помнил, что покойный мистер Энтони, за несколько недель до смерти, тоже застраховал свою жизнь в пользу жены.

Чутье никогда не подводило инспектора, и он был совершенно уверен, что опасения его, увы, не напрасны. Но что же теперь делать? Ему совсем не улыбалось арестовать убийцу с дымящейся на руках кровью — нет, он хотел как раз предотвратить преступление: задача совершенно иного рода и неизмеримо более сложная.

Весь день мысли об этом не давали ему покоя. После обеда «Лига Подснежника»[47] устраивала благотворительный базар в имении местного сквайра, и Эванс отправился туда в надежде рассеяться. Однако ни грошовая лотерея, ни метание кокосовых орехов, ни угадывание веса свиньи так и не смогли отвлечь его от мрачных предчувствий. Он даже готов был выложить полкроны[48] гадалке Заре и, слушая вполуха ее россказни, тихонько улыбался, вспоминая, с каким рвением он когда-то изгонял всевозможных предсказательниц из их шатров и каморок.

Монотонный голос гадалки усыпляюще журчал, почти не задевая его сознания, но вдруг обрывок одной фразы заставил его прислушаться:

— … очень скоро — совсем уже скоро — вам предстоит решить вопрос жизни или смерти — жизни или смерти одного человека…

— Что? Что такое? — встрепенулся Эванс.

— Решение, вы должны будете принять решение. Вам надо быть очень осторожным — очень, очень осторожным. Если вы допустите ошибку… Самую малейшую ошибку…

— То что?

Гадалка в ужасе прикрыла глаза. Инспектор Эванс прекрасно понимал, что все это глупости, однако столь странное совпадение впечатляло.

— Предупреждаю: никаких ошибок. Ни единой! Если ошибетесь, — она всмотрелась в хрустальный «магический» шар, — смерти не избежать. Я это ясно вижу!

Странно, чертовски странно. Смерть. И как ей такое привиделось!

— Если я ошибусь, кто-то умрет? Так, что ли?

— Да.

— Ну, в таком случае, — сказал Эванс, вставая и протягивая гадалке ее полкроны, — думаю, мне лучше не ошибаться, а?

Несмотря на шутливый тон, губы его, когда он покидал шатер, были решительно сжаты. Никаких ошибок! Куда легче сказать, чем сделать. И от этого зависит самое ценное, что есть на свете, — жизнь, человеческая жизнь.

Вдобавок, он не мог рассчитывать ни на чью помощь. Он посмотрел на фигуру своего друга Хейдока, видневшуюся в отдалении. Бесполезный номер! «Не суйся не в свое дело» — таков был девиз Хейдока. Здесь это не пойдет.

Хейдок беседовал с какой-то женщиной. Потом они расстались, и женщина направилась в сторону Эванса. Инспектор узнал миссис Мэрроудэн и, повинуясь импульсу, двинулся ей навстречу.

Миссис Мэрроудэн была на редкость привлекательной женщиной. Высокий чистый лоб, прекрасные карие глаза, спокойное лицо… Ну просто мадонна, сходство это она явно намеренно подчеркивала прической: прямой пробор, гладко зачесанные за уши волосы. И еще у нее был низкий и какой-то сонный голос. Она улыбнулась Эвансу — радостная дружелюбная улыбка.