Тайна лорда Листердейла. Подвиги Геракла. Сборник рассказов - [33]

Молодой человек уставился на него.

— Что это значит? — произнес он с угрозой. — Эдвард в Шотландии.

— О! — воскликнула девушка и пристально посмотрела на молодого человека.

Она то краснела, то бледнела.

— Так кто ты на самом деле? — спросила она тихим голосом. — Значит, ты настоящий. — Она умолкла.

Эдварду потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. В глазах девушки был страх, а может быть, восхищение? Должен ли он объяснять? Нет, нельзя быть таким банальным! Надо довести игру до конца.

Он церемонно поклонился.

— Должен поблагодарить вас, мисс Норин, — произнес он, изображая великосветского щеголя, — за изумительный вечер.

Он бросил быстрый взгляд на машину, из которой только что вышел молодой человек. Это его машина!

— И я хочу пожелать вам доброй ночи.

Один быстрый рывок, и он был внутри, нога на сцеплении. Машина рванулась вперед. Джеральд застыл словно парализованный, но девушка оказалась более проворной. Как только машина рванула с места, она бросилась наперерез. Машина вильнула, наугад обогнув угол, и остановилась. Норин, запыхавшись, подбежала к Эдварду.

— Ты должен отдать его мне, ты должен отдать! Я обязана его возвратить Агнес Лорелле. Ну не будь букой! Мы провели прекрасный вечер, мы танцевали, мы же теперь друзья. Ты отдашь его мне? Мне?

Женщина, которая опьяняет вас своей красотой. Это была как раз такая женщина..

К тому же Эдвард и сам очень хотел как-нибудь избавиться от колье. А тут само небо предоставило ему возможность сделать красивый жест.

Он небрежно вынул колье из кармана и вложил в протянутые руки Норин.

— Мы же друзья, — сказал он.

— Ах! — Ее глаза засияли.

И вдруг неожиданно она обняла его. На мгновение ее губы прижались к его губам..

Когда она отпрянула, алая машина рванулась вперед. Вот это приключение!

И какое романтическое!

В день Рождества Эдвард Робинсон ровно в полдень уверенно вошел в маленькую гостиную дома в Клафаме[46] и по традиции пожелал всем счастливого Рождества.

Мод, расставлявшая ветки остролиста, встретила его холодно.

— Ну, хорошо провел время с этим своим деревенским другом? — поинтересовалась она.

— Послушай, — сказал Эдвард. — Я сказал тебе неправду. Я выиграл пятьсот фунтов и на эти деньги купил машину. Я ничего не сказал тебе, потому что знал, тебе это не понравится. Это во-первых. Я купил машину, и точка. Во-вторых, я не собираюсь ждать — ни год, ни два. Мои перспективы на будущее достаточно хорошие, и я хочу жениться на тебе в следующем месяце. Понятно?

— О! — только и сказала Мод. Неужели это Эдвард говорит с ней таким волевым тоном?

— Ну что? — спросил Эдвард. — Да или нет?

Она как зачарованная взглянула на него. В ее глазах были страх и восхищение, и этот взгляд опьянял Эдварда. От материнской снисходительности, которая так его бесила, не осталось и следа.

Именно так смотрела на него Норин прошлой ночью. Но леди Норин была далеко, где-то на страницах экзотических романов, рядом с Марчесой Бьянко. А Мод была здесь, настоящая. И это была его женщина.

— Да или нет? — повторил он и сделал к ней шаг.

— Д-да, — запинаясь произнесла Мод. — Но, Эдвард, что с тобой произошло? Сегодня ты не похож на себя.

— Да, — сказал Эдвард. — Просто в течение двадцати четырех часов я был мужчиной, а не растяпой, и — черт возьми! — это пошло мне на пользу!

Он сжал ее в своих объятиях, почти так же крепко, как это делал супермен Билл.

— Ты любишь меня, Мод? Скажи мне, ты любишь меня?

— О Эдвард! — выдохнула Мод. — Я обожаю тебя…

Несчастный случай

— …да говорю тебе, она самая. Никаких сомнений!

Капитан Хейдок покосился на энергичное взволнованное лицо своего друга и вздохнул. Ну почему Эванс вечно такой самоуверенный. Долгая жизнь, проведенная в море, приучила старого морского волка не вмешиваться в дела, прямо его не касающиеся. Эванс же, — в прошлом инспектор Департамента уголовного розыска, придерживался иных правил. Лозунг «действую в соответствии с полученной информацией», под которым прошли первые годы его службы, постепенно усовершенствовался до «…в соответствии с полученной и добытой…». Инспектор Эванс был на редкость толковым и наблюдательным офицером, честно заслужившим все свои многочисленные повышения. И даже теперь, уйдя на покой и поселившись в загородном домике, о котором мечтал всю свою жизнь, он не мог расстаться со своими профессиональными замашками.

— Я редко забываю лица, — самодовольно повторил он. — Миссис Энтони! Точно, миссис Энтони. Когда ты сказал «миссис Мэрроудэн», тут-то я ее и вспомнил.

Капитан Хейдок тревожно заерзал на стуле. Мэрроудэны были его ближайшими — за исключением Эванса — друзьями, и это внезапное открытие, что миссис Мэрроудэн была героиней одного скандального судебного процесса, совершенно его не радовало.

— Столько лет прошло… — вяло отозвался он.

— Девять, — уточнил неизменно педантичный Эванс. — Девять лет и три месяца. Помнишь, в чем там было дело?

— Так… смутно.

— Ну как же? Выяснилось, что Энтони принимал мышьяк, и ее оправдали.

— Ну, а что же им оставалось?

— В том-то и дело, что ничего. Единственное решение, которое можно было вынести на основании представленных улик. Все абсолютно правильно.