Тайна леса Рамбуйе - [17]

На этот раз Клод очень легко и просто вошел в ритм службы. По зову трубы вскакивал утром и как заведенный целый день бегал, прыгал, стрелял. В увольнительные он стал ходить охотно, не избегал походов в шумные бары и пил со всеми наравне. Не было неловкости и беспокойства, как прежде, когда ловил взгляды прохожих, с опаской смотревших на легионера. Ему стало глубоко безразлично, что о нем думают обыватели Обани.

Порой Клод наблюдал себя как бы со стороны и почти физически ощущал, как из него уходят прежние жизненные взгляды, представления. Легион делал свое дело. Клод увидел, что многие его понятия были книжные, наивные, и он безжалостно расставался с ними. Сколько споров, дискуссий велось у студентов о смысле жизни, о назначении человека, о роли личности! Сейчас все это выглядело примитивным — и его рассуждения, и доводы других, с кем спорил. Многое, что прежде было нормой жизни, теперь казалось мишурой условностей. Клод усердно выполнял команды, прыгал с парашютом, веселился в барах, поглядывая уже свысока на граждан своей страны, замотанных повседневными житейскими заботами и хлопотами. Он видел, что его товарищи живут с тем же настроением.

Так Клод перерабатывался в человека иного склада — без душевных мук, тревог, сомнений, переживаний за свои поступки. Становился тем, кого из него делали.

Однажды в увольнительной Клод познакомился с уличной проституткой Люси. Она сама подошла к нему, взяла под руку и сказала чуть хрипловатым голосом:

— Когда выдаются праздники, нужно уметь их праздновать, не правда ли, легионер?

Была она худа, темноволоса, с большими «итальянскими» глазами.

Клод пожал плечами.

— У тебя праздник, легионер, ты в отпуске. Одним словом, отель для нашей встречи как раз напротив. Зайдем?

Они вошли в узкий, как траншея, подъезд. За конторкой сидела гладко причесанная аккуратная старушка в больших круглых очках и что-то вязала из зеленой шерсти. Клод заплатил за номер, получил ключ, и они поднялись на второй этаж.

В крохотном номере стояли застланная кровать, стол и стул.

— Деньги вперед! — скомандовала Люси. — Надеюсь, ты без всяких там отклонений, легионер?

Она проворно раздевалась, не обращая на него внимания.

— Учти, никакие выдумки я не терплю. А что это ты такой застенчивый, а? Ну-ка, живо в постель!

Люси так же бойко с ним разговаривала и потом, когда Клод задремал. Лежа на спине, она курила крепкие сигареты и что-то все говорила, говорила. Он не вникал в слова, но речь ее была приятна. Как весть из другой жизни.

В следующий раз он, как на свидание, пришел на то же место, где встретил Люси. И снова они отправились в отель коротких встреч, где у входа торчала все та же старушка с пластмассовыми спицами и клубком вязания. На этот раз Клод был разговорчивее, спросил Люси, одна ли она живет в этом городе и давно ли.

— Я же тебе все рассказала еще в тот раз! Ты что — склеротик? Мы живем вдвоем с маленьким сыном, он очень хороший, мой мальчик.

— А как его зовут?

— Тино его зовут!

— Расскажи мне о себе. Откуда ты и почему…

— Ну, хорошо.

Люси поискала, куда бы пристроить окурок, и, не найдя пепельницы, загасила о пол.

— Мои родители живут в Лионе. У нас большая семья — восемь детей… А все началось с того, что я пошла рано работать. Мне не было и пятнадцати лет, когда пришлось наняться прислугой в один, как я сейчас уже понимаю, весьма сомнительный отель. Тогда-то я ничего не подозревала. По вечерам в баре собирались не очень опрятно одетые личности, похоже, из преступного мира. И вот однажды хозяин велел мне отнести бутылку вина в номер к одному вонючему типу. Он был и стар, и грязен, какой-то весь опустившийся, слюнявый. Когда я вошла, он набросился, словно ждал, и я закричала. Он бы, конечно, со мной не справился, но вошел хозяин, запер дверь, схватил меня и сильно придавил к постели, а старик сделал мне укол чего-то такого, что очень быстро действует. Ты меня слышишь, Жорж?

— Да, я слушаю тебя.

— Вот и в тот раз мне показалось, что слушаешь, а сам спал. Теперь ты опять такой же тихий.

— Это потому, что я тебя внимательно слушаю. Рассказывай.

— Ну, с этого все и началось. Хозяин торговал мною, как последней тварью. А когда я противилась, то меня скручивали, делали укол, и было уже все равно. Как во сне.

— Но разве ты не искала защиты? В полиции, например.

— Смешной ты, Жорж! Откуда свалился, совсем жизни, что ли, не знаешь?

— Знаю!

— Вот и видно, что не знаешь. Там у нас, в Лионе, да и не только, а повсюду, полицейские власти куплены и перекуплены. Это такая система, что ой-ой-ой! Все бары, кафе, ночные заведения, притоны вроде того, где я начинала, исправно платят полиции откупные. Ведь любой полицейский патруль в два счета может заграбастать хозяина отеля коротких встреч, каким была наша «Отрада», и надолго упрятать его за решетку. Достаточно нагрянуть в полночь, и тут тебе целый прейскурант из статей уголовного кодекса — проституция, несовершеннолетние, контрабанда, наркотики, оружие. Но полицейские этого не делают. Правда, был один прокурор по фамилии Шериф, а может, кличка у него такая, не знаю. Он круто взялся за преступный мир Лиона. Но ему быстро нашли другое место — на кладбище. Мой хозяин был маленький винтик в адской машине, но делал со мной все, что хотел. А что пятнадцатилетняя девчонка может против этой машины? Да меня бы просто раздавили, как муху. С прокурором и то расправились.