Тайна леди - [90]

Если он чувствует к ней то же самое, что она чувствует к нему, если она для него не просто обуза, о которой надо заботиться, тогда, возможно, они смогут сделать что-то большее.

Ведь сны иногда сбываются.

– На третий день, – сказал Робин Фонтейну, – я поднимусь с постели. – Он сдержал обещание, данное матери, сегодня будет первый день после смерти Варци, когда он попытается нормально двигаться. Он прошелся по комнате, не ощутив острой боли.

– Видимо, новые швы помогли зажить старым. Но какие же они жесткие.

– Пожалуйста, осторожнее, сэр, – суетился Фонтейн. Он вернулся вчера и все еще не мог успокоиться. Кокетка тоже бегала вокруг Робина и суетилась, как будто могла чем-то помочь.

– Неужели не понимаешь, что ты кроха? – спросил Робин собаку.

Взгляд Кокетки явно говорил, что нет.

Робин дохромал до окна, чувствуя себя относительно нормально. Потягиваясь, он посмотрел в окно. День выдался ясный и солнечный, что в Лондоне редко бывает.

– Я спущусь вниз к завтраку, – объявил он. Поскольку от этого ему не стало хуже, он пошел дальше и вывел Кокетку на короткую прогулку, забавляясь реакцией окружающих. Почти все, мимо кого он проходил, таращили глаза с немым вопросом «Что это такое?».

– Что же произойдет, когда я представлю тебя своим настоящим собакам в Истон-Корт? – спросил он, когда они вернулись. – Ты небось уверена, что будешь там всеми заправлять. – Он сел и вздохнул. – Все это очень хорошо, малышка, но я все еще ничего не знаю о Петре и пока не узнаю, не успокоюсь.

Он взял себя в руки и сосредоточился на выборе секретаря. Решив довериться интуиции, Робин остановился на молодом, полном энтузиазма, очень умном выпускнике Оксфорда по имени Нантвич, который готов был хоть сию минуту приступить к своим обязанностям. К тому же Нантвич был сыном викария, которому действительно было нужно хорошее место, и Робин знал, что это произведет на него впечатление. Он послал за ним и сообщил о его удаче.

После обеда Робин отправился в портшезе в клуб, где услышал, как множество людей говорят об объявлении о Кок-Робине, гадая, что это может означать, или ворча на людей, которые тратят чернила и бумагу на чепуху. Компания была решительно скучной, поэтому он отправился к Анджело посмотреть на фехтование.

Инструктор захотел узнать подробности его боя у Фолкстоуна. Робин рассказал всю историю и закончил показом некоторых приемов. Он остановился, ощутив боль в ноге, но чувствовал, что скоро придет в норму.

На следующий день он вскрыл письмо от Торна, надеясь на новую информацию. И когда увидел приложение, у него остановилось сердце. Письмо было адресовано точно так же, как предыдущее, и снова послано из Миклбери, но почерк был другой. Письмо было написано на превосходной бумаге хорошими чернилами, так что он мог увидеть истинный почерк Петры, легкий, с небольшим наклоном и замысловатыми завитками. Он перевернул его и увидел, что на воске опять нет печати. Как и в прошлый раз, он был прижат пальцем. Он ясно видел рисунок отпечатка.

Она все еще хранила свои тайны, потому что при такой хорошей бумаге и чернилах у нее должна была быть и какая-то печать.

Он прикоснулся к месту печати. И как будто почувствовал поцелуй.

Потом сломал печать, развернул плотную бумагу и прочел послание.

«У меня все хорошо, но я пока опасна для вас, даже несмотря на смерть Варци. Я благодарю вас за это, потому что уверена, что вы сыграли тут свою роль. Пожалуйста, летайте свободно, Кок-Робин, и избегайте всех воробьев, стрел и камней.

Петра».

Почему она думает, что все еще представляет для него опасность? Ясно, что она здорова и находится у людей, которые могут позволить себе хорошую бумагу и чернила. Ясно, что она хочет, чтобы он прекратил поиски. Он мог поехать в это Миклбери и попытаться взять ее след, но он не станет этого делать. Надо уважать ее желания.

Глава 30

Лорд Ротгар каждый день показывал Петре различные части Ротгар-Эбби. Однажды он сказал:

– Могу я показать тебе мою истинную страсть?

Разумеется, Петра сказала «да», но подумала, не придется ли ей наконец увидеть темную сторону этого мира. Она вошла вслед за ним в неразбериху тикающих звуков и увидела троих мужчин без пиджаков, поглощенных работой над часовыми механизмами.

Один молодой человек за длинным центральным столом поднял глаза и с улыбкой кивнул; другой даже не оторвался от того, что делал с крошечными кусочками сияющей латуни. Маленький пожилой мужчина, работавший над чем-то большим, сказал:

– Милорд, – и тут же вернулся к своей работе.

– Часовые механизмы, – сказал лорд Ротгар, – во всех их формах.

По тому, как он прикоснулся к механизму, Петра поняла, что это действительно его страсть, даже любовь.

– Раньше я никогда не думала о часах, – призналась Петра, – иначе как с раздражением, если кто-то забывал завести их.

– Механизм завораживает и постоянно совершенствуется. Хотел бы я жить через двести лет, чтобы увидеть, чего он достигнет к тому времени. – Он провел ее по комнате, показывая свои сокровища, но не слишком долго. Он понимал, что не все разделяют его пристрастие к колесикам, шестеренкам, пружинам и маятникам.