Тайна исповеди - [10]
Наши отношения с девушкой «Беличий глазик» развивались и углублялись. Мы стали часто видеться и даже начали строить планы на жизнь. И вот однажды, когда я к ней завернул, мы поужинали и ближе к ночи пошли прогуляться, перед тем как залечь в койку. Идем под ручку, весна, романтика, и она вдруг говорит:
— Ты — переводчик, еще тебе надо вступить в партию, и тогда мы вообще заживем как люди. Ездить будешь в загранку!
Да… Я уже был почти готов к употреблению, а она вдруг такое ляпнула! И с глубочайшей печалью я подумал: «Ёб твою мать, ну как ты могла? Дура! Всё испортила! Тупое животное! Проститутка бездуховная!»
Эта катастрофа случилась перед самым финишем дистанции, уже на повороте к ее дому… Но — я не повернул, а как шел, так и продолжил движение по прямой.
За этот удар, за то оскорбление отомстил я ей. И моя месть была страшной! Вот что я сделал: не раскрыл кощуннице тайну «беличьего глазика». Она этого про себя не знала — что я выявил осторожными наводящими вопросами. Хотел было ее осчастливить, поднять ее самооценку, в конце концов, сказать девушке приятное. Причем правду. Но! С тех пор я с ней не встречался. Видеть ее не мог!
Был в этой истории еще момент комический, незадолго до финала. Короче, приехал я, как обычно, к ней. То-се… Рассвет забрезжил… Радио проснулось и зашуршало… Она подхватывается — на работу пора.
— Какая работа, иди сюда!
Привлекаю ее к себе, сжимаю в объятиях, хвать за одно, за другое, ну всё как положено. Идет стандартная любовная игра. Но вдруг через полчаса — стук в дверь. Она вскакивает:
— Это муж!
— Какой, нах, муж? Ты ж не замужем!
— Да, но вот мы еще не совсем окончательно развелись, он за вещами пришел.
Ломится этот гибридный муж в дверь, орет, давая жене обидную характеристику. Это восхищает благодарных зрителей, они дико хохочут! Там же в подъезде бригада маляров красит стены, и вот им с утра такое роскошное представление. Мужики, конечно, бросают работу…
Я подхожу к окну — проверить путь к отступлению. Очень кстати это первый этаж, но! На окнах — железные решетки!
— Он сейчас уйдет… — шепчет она. — Подумает, что дома никого нет. Что я ушла на работу.
Тот ломится в дверь как дикий зверь:
— Открывай! Я знаю что ты дома, проститутка!
— Придется открыть… Но он только возьмет чемодан и быстро уйдет!
Она пошла к двери. А я решил тактично переждать напряженный момент в совмещенном санузле. Чтоб не мешать беседе голубков. Пусть воркуют без меня. И, значит, запираюсь я в удобствах. Муж с порога громко, чтоб я слышал, объявляет:
— Ты всегда была блядью!
Типа сейчас убьет. Я — к двери, выйти и вмешаться, защитить даму. Но быстро сообразил, что это не очень корректно — у (бывших) супругов беседа, а тут посторонний мужик выходит из санузла их мирить, совершенно голый, и, призывая к гуманизму, в то же самое время мотает хером туда-сюда. Как-то не очень хорошо получилось бы… Надо хоть срам прикрыть. Снимаю с гвоздя халат, надеваю — и вдруг осознаю, что и это тоже не очень: в хозяйском халате права качать. Снимаю халат… Пока я так работал над своим имиджем, «наш» муж ушел, хлопнув дверью. А (бывшая) его жена говорит:
— Вот что значит нарушать трудовую дисциплину! Сидела б на работе, давно чай бы пила, а тут всё, блять, на нервах, на измене.
Там все участники получили по солидной порции унижений, не один я — и это меня как-то утешало.
Конец лирического отступления.
— Ну, допустим, — подумал я про ситуацию с Ленкой. — Меня, в конце концов, не убудет, да к тому же никто и не узнает.
Она теребила стручок, но с ним ничего не происходило. Хотя она, видимо, чего-то ожидала (это в шесть-то лет. Черт знает, откуда у нее такое знание жизни. Кто ее в это вот всё посвятил? Где она подсмотрела?)
— Ну вот и начинается моя игра! — И она свободной рукой задрала платье почти до шеи — я увидел ее голое тело, страшно похожее на туловище дешевой пластмассовой куклы — и придвинула ко мне свою деталь, похожую на бледную (есть такая порода) абрикосу, и заставила меня ее потрогать. Да пожалуйста, да и хрен с тобой! Ну абрикоса, и ладно, ничего страшного. Потом она еще как-то изогнулась и привстала, мне стало лучше видно эту ее как бы рану, что ли, весьма неаппетитную, которую, может, надо бы как-то зеленкой обработать, — впрочем, с советами лезть не стал. Тема всё ж дюже деликатная.
Прошла пара минут. Ленка продолжала свою дурацкую возню. Я весь извелся, но не ныл. Потом и ей вроде тоже это всё надоело, и она сказала:
— Ну, давай играть дальше!
Звучало это беззаботно и легко, и я с облегчением подумал, что, кажется, она не совсем сошла с ума, время сдавать ее в дурку еще не пришло.
— Дальше — всё так же?
— Нет, еще по-другому.
Она опять как-то подвигалась, поерзала, поизвивалась — и живая абрикоса оказалась рядом с бедным стручком, прям напротив. Подружка смотрела на меня тревожно и весело и улыбалась:
— Ну, давай же.
— Шо тебе дать? — я был реально растерян.
Было вообще не то чтоб страшно, но уж совсем странно. Как будто я ворую и меня скоро неминуемо поймает милиция. И будет меня стыдить.
— Ну как — что? Прислони.
— Что?
— Ну что-что? Вон что.
— Да зачем? Что ты такое удумала?
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Одну книжку на двоих пишут самый неформатно-колоритный бизнесмен России Альфред Кох и самый неформатно-колоритный журналист Игорь Свинаренко.Кох был министром и вице-премьером, прославился книжкой про приватизацию — скандал назывался «Дело писателей», потом боями за медиа-активы и прочее, прочее. Игорь Свинаренко служил журналистом на Украине, в России и Америке, возглавлял даже глянцевый журнал «Домовой», издал уйму книг, признавался репортером года и прочее. О времени и о себе, о вчера и сегодня — Альфред Кох и Игорь Свинаренко.
Выпьем с горя. Где же ящик? В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры.
Широко известный в узких кругах репортер Свинаренко написал книжку о приключениях и любовных похождениях своего друга. Который пожелал остаться неизвестным, скрывшись под псевдонимом Егор Севастопольский.Книжка совершенно правдивая, как ни трудно в это поверить. Там полно драк, путешествий по планете, смертельного риска, поэзии, секса и – как ни странно – большой и чистой любви, которая, как многие привыкли думать, встречается только в дамских романах. Ан нет!Оказывается, и простой русский мужик умеет любить, причем так возвышенно, как бабам и не снилось.Читайте! Вы узнаете из этой книги много нового о жизни.
Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека — хохол и немец — устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились — и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
В этой книге практически нет сюжета, нет классического построения и какой-то морали. Это рассказ, простой, как жизнь. Начинается ничем и ничем заканчивается. Кому-то истории могут показаться надуманными, даже из разряда несуществующих. Но поверьте, для многих и многих людей это повседневность. Как говорят: «такая жизнь». Содержит нецензурную брань.
Сборник рассказов о посмертии, Суде и оптимизме. Герои историй – наши современники, необычные обитатели нынешней странной эпохи. Одна черта объединяет их: умение сделать выбор.
Вторая половина ХХ века. Главный герой – один… в трёх лицах, и каждую свою жизнь он безуспешно пытается прожить заново. Текст писан мазками, местами веет от импрессионизма живописным духом. Язык не прост, но лёгок, эстетичен, местами поэтичен. Недетская книга. Редкие пикантные сцены далеки от пошлости, вытекают из сюжета. В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Далёкое от избитых литературных маршрутов путешествие по страницам этой нетривиальной книги увлекает разнообразием сюжетных линий, озадачивает неожиданными поворотами событий, не оставляет равнодушным к судьбам героев и заставляет задуматься о жизни.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.