Тайна исхода - [102]

— Так сколько, по-вашему, мы прошли? — спросила она.

— Думаю, около трехсот пятидесяти метров.

III

Халед присоединился к Фейсалу на дне шахты и заглянул в проем посмотреть на новую комнату и коридор. На полу лежало лицом вниз тело мужчины. Халед поднял его голову за спекшиеся от крови волосы — Стаффорд, ведущий телепрограммы. С одним покончено — осталось трое. Он отпустил голову, взял фонарь и, передернув затвор автомата, направился к проему.

— Ну? — спросил он Фейсала, жавшегося позади. — Ты идешь или нет?

Давайте просто уйдем отсюда, — взмолился тот. — Еще не поздно.

— И что потом?

— Как что? Просто исчезнем!

Халед колебался. Новая жизнь на новом месте, где его никто не знал. Порт-Саид. Асуан. Или через границу в Судан или Ливию. Достать новые документы нетрудно, если знать, к кому обратиться и кому дать взятку. Но новые документы станут только началом. А от перспективы начать все заново на новом месте без гроша в кармане у него сжалось сердце.

Уйти сейчас означало навсегда остаться бедняком. А он не был рожден для бедности. Он рожден для красивой и богатой жизни. И сейчас оказался так близок к этому. Во всяком случае, стоило узнать, что находилось в конце коридора.

— Мы доведем все до конца, — сказал он. — Доверься мне. Никто ничего не узнает. — Он ободряюще улыбнулся, зная, что его подчиненный — человек слабый и подчинится.

Он не ошибся.

ГЛАВА 56

I

Нокс положил Гейл и убрал прядь волос с ее щеки. Рана на голове начала затягиваться, цвет лица заметно улучшился, а дыхание стало ровнее. Он поднялся, взял у Лили фонарь, посветил вокруг и подошел к левой стене. Она была покрыта гипсом, и под толстым слоем пыли виднелись какие-то узоры. Он снял мокрую рубашку и вытер стену, вернув к жизни яркий рисунок, изображавший ночную сцену: воры, шарившие в доме, встревоженные хозяева в постелях, а на улице — разгуливавшие львы, скользящие змеи и застывшие в засаде крокодилы.

Нокс подошел к противоположной стене и тоже ее вытер. Сцена дневной жизни. Эхнатон и Нефертити протягивают золотые ожерелья с балкона, крестьяне работают на полях, скот пасется на пастбищах, утки пролетают над камышовыми зарослями, рыба прыгает в озерах, все резвится и радуется в лучах солнца.

— Это — «Гимн Атону», — пробормотал он. — Поэма Эхнатона своему солнечному богу. — Он посветил на левую стену: — Это — жизнь ночью. «Львы выходят из логова, змеи готовятся ужалить». — Луч фонаря переместился на правую стену: — А это — жизнь при свете. «Все животные прыгают на ногах своих, все крылатое летает на крыльях своих — все оживают, когда озаришь ты их сияньем своим. Суда плывут на север и на юг, все пути открыты, когда ты сияешь».

— Что нам сейчас со всего этого? — спросила Лили, и ее голос дрогнул. — Нам надо отсюда выбираться.

Лучи солнца, пронизывавшие картину на этой стене, были направлены из левого верхнего угла, но почему-то не сходились. Они обрывались, упираясь в соседнюю стену. Нокс посветил на это место и обнаружил нечто, чего не заметил раньше. Поверхность на этой стене не была ровной и гладкой, как ему показалось вначале. Посередине шла выемка V-образной формы глубиной не больше полудюйма, и золотая полоска на полу упиралась как раз в ее основание.

Нокс положил на стену руку — стена оказалась более прохладной и гладкой, чем он предполагал, и напоминала металл. Он отошел назад, осветил всю стену и золотую полоску на полу — ассоциация была очевидной.

— Это — как русло, как вади, — сказал он, указывая на V-образную форму. — То самое, где появляется солнце, чтобы превратиться в диск Атона.

— Тогда где же это солнце?

— Вот именно! — согласился Нокс. Он подошел к стене и постучал костяшками пальцев по ее поверхности, внимательно прислушиваясь к звуку. Потом еще раз. Да — никаких сомнений! За стеной была пустота.

II

Нагиб, Тарек и гаффиры медленно продвигались вперед по вершине холма, по очереди перебегая от одного укрытия к другому, низко пригибаясь, чтобы их силуэты не увидели на фоне неба.

— Ни с места! — закричал из темноты испуганный голос. — Не подходите!

Слева от Нагиба раздалась автоматная очередь, а после вспышек от выстрелов в глазах заплясали оранжевые круги.

— Не стрелять! — закричал он и повернулся к Тареку. — У него есть информация. Он нам нужен живым.

Тарек прокричал приказ. Наступила тишина.

— Послушай, — обратился Нагиб, — я — инспектор Нагиб Хуссейн. Мы уже встречались. Мы знаем, что происходит. Мы знаем все. Ты окружен. Положи оружие, подними руки и потом поднимайся.

— Уходите! Оставьте меня в покое!

Раздался смех — настолько нелепым был ответ.

— Тебе незачем умирать, — продолжил Нагиб. — Ты можешь сдаться. Суд. Адвокат. Я расскажу на суде, что ты нам помог. Кто знает, как все еще может обернуться? Но в противном случае… У тебя нет никаких шансов.

— Он убьет меня!

— Кто убьет тебя?

— Капитан Халед, конечно! Он сумасшедший. Он заставил нас это сделать. Мы не хотели. Это все он!

— Тогда помоги нам остановить его. Суд это примет во внимание. А сейчас положи оружие и сдайся. Ты меня слышишь?

— А вы не будете стрелять?

— Даю слово.

Что-то с лязгом упало на землю, и в темноте показалась фигура с поднятыми руками. Через мгновение его скрутили и пригвоздили к земле, а Нагиб опустился на корточки и стал расспрашивать об остальных и как их найти.