Тайна и ложь - [27]

Как всегда, Ёнчжун проснулся в ночной темноте и одиночестве, думая о людях, находившихся рядом в переломные моменты его жизни. В его памяти они всегда возникали вместе с какой-нибудь тайной или ложью.

СОН О ТРЕХ ВОРОТАХ

1

Об этом убийстве в поселке К. уже не помнит никто. Все, кто мог про него что-то рассказать, сами давно исчезли. Одного мобилизовали японцы, и он погиб где-то далеко на фронте, защищая чужую страну. Другой пал в гражданской войне, командуя правительственным отрядом самообороны. Третий оказался в партизанском отряде и, обмороженный, умер в лесу от голода. Те же, кто выжил, перенес войну, не справились со временем и скончались просто от старости.

Кроме этих немногих — горячих, нетерпеливых, молодых парней — жители К. даже не подозревали об убийстве. В протоколах японской полиции говорилось лишь о пожаре, причину которого так и не установили. Японцев не интересовала личность погибшего: они написали о случайной смерти бродяги.

Если бы у жертвы были потомки, которые занялись бы поисками пропавшего без вести родственника, то давнее дело о сгоревшем человеке вызвало бы у них подозрение, и они обязательно заинтересовались бы любой информацией. Прежде всего, они обратили бы внимание на старую газетную статью.

«Двадцать учащихся школы высшей ступени поселка К., задержанные за подготовку „демонстрации двухсот“[25], были арестованы и посажены в тюремную камеру, где уже находился некий Л. — человек, ранее служивший помощником полицейского в японской полиции, но обвиненный в мошенничестве и заключенный под стражу. Л., назвавшись социалистом, ловко воспользовался своим положением, выведал списки людей, агитировавших за очередное студенческое выступление, а также имена бывших участников студенческого движения, после чего выдал всех агенту того же полицейского управления, поэтому повсеместно, и на востоке, и на западе, выросла агентурная сеть, в результате чего в районах Сеула были арестованы все ранее освободившиеся из тюрем молодые люди, и даже те, кто успел уехать на родину, оказались в заключении; этому делу неожиданно придали большое значение».

Смысл этой пространной статьи, написанной сухим официальным языком, был таков: некий тип по имени Л., будучи корейцем, служил в японской полиции. Мало того что он работал на оккупантов, так еще оказался причастным к делу о мошенничестве и был признан виновным. Он обманул молодых людей, притворившись, что разделяет их политические взгляды, вошел к ним в доверие и, выведав нужные сведения, предал всех. В результате были арестованы многие ученики школы высшей ступени К. Все жители поселка считали, что Л. заслуживает смерти.

Вторая статья, написанная одним исследователем истории родного города, вошла в содержание брошюры «Традиционная культура и современность провинции Чолладо». Она занимает всего лишь половину страницы.

«В К. каждый год во время первого полнолуния совершается обряд поклонения духу горы. Это традиционное празднование, на котором молятся о спокойствии, благополучии и процветании деревни, в сопровождении деревенских музыкантов проводятся массовые гуляния с хождением по натянутому канату и игры в виде метания камней с целью погасить фонарь соперника. Японская полиция под угрозой наказания запретила гуляние с фонарями, посчитав метание камней опасным делом. А на следующий год из-за неожиданно случившегося пожара погиб неизвестный нищий. По этому случаю совершили обряд поклонения духу горы, и на этом дело прекратили».

По этим записям можно восстановить события прошлых лет. Во времена японского правления по неизвестной причине возник пожар. Боясь, что он принесет несчастье поселку, жители совершили обряд поклонения духу горы. В это же время стало известно, что в пожаре сгорел неопознанный мужчина.

Если бы люди, знавшие об этих событиях, увидели найденные на пепелище останки, то им стало бы совершенно ясно, что принадлежат они не бродяге и не нищему, а Л. Но вероятность того, что потомки Л., возможно, существующие где-то, обнаружат в этих двух статьях запутанную причинную связь, весьма небольшая. Допустим, найдутся какие-то факты, связывающие эти два происшествия, но доказать это невозможно. Не то что скрытой причины — даже людей, помнящих смерть Л., уже нет в живых.

Среди районов страны, где чаще всего возникали конфликты из-за аренды земли, значился и поселок К., где к тому же велась жесткая борьба против гидромелиоративных артелей, защищавших интересы землевладельцев. Однажды, в очень холодный день, в «обычной» школе, которую обогревали печкой, случилось происшествие. Некий японский учитель посчитал, что ученики второго класса нарушили правила, войдя в комнату для занятий после окончания уроков, и побил их палкой. Одному ученику, в спешке потерявшему ботинки, пришлось босиком убегать по снегу, так учитель забросил эти ботинки в печь. Вспыльчивые жители К. написали докладную записку и потребовали наказать этого человека. Все корейские школы, которые назывались «обычными», выразили протест и потребовали, чтобы их стали называть как и японские — «начальной» школой. Протестовали и в тех учебных заведениях, где детей заставляли плевать на мальву, национальный цветок Кореи. Мальву с укором называли «кровью в глазах», говорили, что, мол, стоит только взглянуть на нее, как начинают болеть глаза.