Тайна греческого гроба. Грозящая беда - [168]

— Я зайду, чтобы лично получить благодарность.

Эллери положил трубку и сел в кресло Фица, поскребывая подбородок. Фиц открыл ящик и достал бутылку с двумя стаканами. Оба быстро выпили.

— Ну, Фиц, — заговорил Эллери, — созданный вашим воображением Хилари Кинг начинает чуять большую крысу.

— Вы еще хуже, чем Государственный департамент! Ради бога, что происходит?

Эллери надвинул на темные очки свою нелепую шляпу.

— Дайте мне немного поразмышлять.

— Мне нужны новости, а не размышления, — провор чал Фиц. — Вы начинаете действовать мне на нервы.

— Это кое-что мне напомнило. — Эллери снова потянулся к телефону. — Соедините меня со студией «Магна» — с мистером Жаком Бутчером.

— Какое Бутчер имеет к этому отношение?

— Никакого… Алло! Бутчер?.. Мне не нужна его секретарша, черт возьми! Мне нужен сам Бутчер — маленький Наполеон во плоти и крови… — Эллери выпрямился в кресле. — Вы еще слышали далеко не все, моя дорогая юная леди. Самые отборные выражения я приберег для неуловимого американца, на которого вы работаете. До свидания!

Он снова откинулся на спинку кресла и надвинул шляпу на глаза. Фиц поморщился и налил себе очередную порцию выпивки.

Эллери вышел из здания «Индепендент» вместе с Фицем, который ворчал, что добудет какие-нибудь новости, даже если ему придется обшарить всю округу.

Они застали инспектора Глюке погруженным в мрачные мысли. При виде Эллери тот вскочил:

— Что за этим кроется, Кинг? А, Фицджералд… — Глюке нахмурился.

— Вы чертовски гостеприимны, — буркнул Фиц, садясь без приглашения на самое удобное место.

— Мир! — поспешно сказал Эллери. — Что вы выяснили, инспектор?

— В 5.35 в понедельник из вестибюля «Ла Салль» звонили по номеру Хиллкрест 2411.

— Номер Спета! — благоговейно произнес Фиц. Он встал и снова сел.

— На чей счет записан звонок?

— На счет жильцов апартаментов 3С — Жарденов.

— Ну и что? — осведомился Фиц.

— Именно это я хотел бы знать, — отозвался Глюке.

Но Эллери не выглядел раздосадованным. Напротив, он просиял.

— Инспектор, вы готовы играть по-крупному?

— Что еще я упустил? — проворчал Глюке.

— Приведите сюда Риса Жардена и скажите ему, что обвинение против него будет снято.

— Что?! — взорвался Глюке. — По-вашему, я спятил?

Фиц снова вскочил со стула.

— Действуйте, Глюке! Посмотрим, что на уме у этого сумасброда.

— Вы вовсе не обязаны на самом деле снимать обвинение, — успокоил инспектора Эллери. — Просто поглядим на его реакцию. Ну, что скажете?

— Бред какой-то, — буркнул инспектор и отдал распоряжение по селектору.

Спустя двадцать минут в офис Глюке привели Риса Жардена. Инспектор пребывал в одиночестве.

— У меня есть для вас новости, Жарден, — резко сказал он.

— Сидя в моей келье, будешь рад любой новости, — улыбнулся Рис.

— Мы с Ван Эври поговорили о вашем деле и пришли к выводу, что допустили ошибку.

— Ошибку?

Глюке с удивлением заметил, что Жарден не только не обрадовался новости, а, напротив, вроде как поник, казался подавленным.

— Мы решили снять обвинение в убийстве и выпустить вас, как только все необходимые формальности…

Жарден поднял руку.

— Инспектор, я намерен обратиться к вам с необычной просьбой.

— С какой еще просьбой?

— Не снимайте обвинение.

— Вы имеете в виду, что хотите остаться в кутузке? — изумленно спросил Глюке.

— Я не могу вам объяснить, но по некоторым причинам…

Инспектор разинул рот, затем покачал головой и открыл дверь. Вошли два детектива, и морщины на лице Риса тут же разгладились.

— Благодарю вас, — с искренней признательностью сказал он и удалился с таким видом, с каким выходят на свободу.

Глюке закрыл дверь, а Эллери и Фицджералд вошли из смежной комнаты.

— Видели вы что-нибудь подобное?

— Выкладывайте, — с нетерпением потребовал Фиц, глядя на Эллери. Ноздри его напряженно вибрировали.

Инспектор покачал головой:

— Клянусь, что впервые вижу человека, который просит, чтобы его оставили в тюрьме по обвинению в убийстве!

— Это все, что я хотел знать, — с удовлетворением произнес Эллери. — Телефонный звонок из «Ла Салль» в понедельник в 5.35 вечера плюс поведение Жардена все объясняют.

— Только не мне!

— Почему Жарден так стремится задержаться в тюрьме? Почему он просил, чтобы обвинение в убийстве оставили в силе?

В глазах Фица мелькнуло понимание.

— Господи! — пробормотал он. — У Риса имеется лазейка!

Инспектор побледнел.

— Лазейка? — переспросил он.

— Разумеется, — кивнул Эллери. — По-видимому, у него есть железное алиби. Как мне удалось обнаружить, Жарден просил дочь проследить, чтобы Мибс Остин держала язык за зубами. Если звонок в понедельник в 5.35 был сделан самим Жарденом или, что более вероятно, Вэл Жарден, рядом с которой стоял ее отец, на глазах у телефонистки, то все становится ясным.

— Жарден получает алиби почти что на самый момент убийства! — догадался Фиц. — А если эта Остин даст показания в суде…

Глюке имел жалкий вид.

— Если это правда, — протянул он, — значит, Жарден не хочет, чтобы о его алиби стало известно, и потому предупредил дочь, чтобы она наблюдала за телефонисткой. Удивительно! — Однако его лицо оставалось мрачным.

— Какого же дьявола он хочет держать свое алиби в секрете? — нахмурился Фиц. — Это не имеет смысла.