Тайна голубиного пирога - [11]

Но принцесса оставалась непреклонной. Она получила на этот счет несколько писем от миссис Бутс, дворцовой экономки, представительницы лорд-гофмейстера.

– Я тоже не хотела отдавать Альберта, но она настаивает на этом. Во дворце запрещено держать домашних животных, за исключением декоративных собачек.

– Но, мэм, как этот человек с грязной бородой узнает, что для Альберта закончился траур и ему снова можно надевать штаны из красного вельвета? – спросила служанка, кивая в сторону двери.

– Надеюсь, ты скажешь ему об этом, хотя, полагаю, одежда не будет иметь большого значения, – ответила Минк, направляясь в библиотеку, чтобы не видеть, как увозят Альберта.

Пятница, 18 марта 1898 г.

Когда был назначен день переезда, миссис Бутс послали телеграмму, извещающую о времени прибытия поезда в Хэмптон-Корт. В многочисленных письмах, полученных от этой женщины, по преимуществу описывалось, какие муки ей причиняет бронхит. Миссис Бутс настаивала, чтобы они приезжали в пятницу, когда дворец будет закрыт на уборку. Но когда прибыл экипаж, чтобы доставить их на вокзал Ватерлоо, Минк выдумала столько дел, требующих немедленного завершения, что кучер успел заснуть, а лошади проявили явный интерес к тюльпанам. Но вот все отговорки были исчерпаны, принцесса наконец завязала ленточки своего серого капора и в последний раз сошла по ступеням лестницы. Когда экипаж медленно направился в сторону подъездной аллеи, она оглянулась на единственный дом, который у нее когда-либо был, и смахнула подступившие слезы, ощущая себя потерянной на ничейной земле между прошлым и будущим.

Кучер старомодного громоздкого экипажа высадил их у входа на станцию. Все пространство здесь было забито двухколесными пролетками, каретами, омнибусами, фургонами и тележками, принимающими или исторгающими пассажиров. Носильщик поставил их багаж на ручную тележку, и они прошли за ним внутрь вокзала. Мальчишка-газетчик выкрикивал новости дня под громыхание поездов, чистильщики обуви бросали укоряющие взгляды на башмаки пассажиров, шмыгали карманники, надеясь поживиться в этой суматохе.

Принцесса первой высмотрела билетную кассу, и Пуки, крепко сжимая шкатулку с драгоценностями госпожи, отправилась покупать билеты.

– Но это вагон третьего класса, – заметила Минк, когда служанка вернулась.

– Два билета первого класса стоят четыре шиллинга, мэм. Люди, которые приходили к нам в дом, не заплатили тех денег, что мы просили за мебель, а некоторые и вовсе хотели поживиться задарма. Леди тоже путешествуют третьим классом. Так было написано в одной из газет, что вы читаете.

Минк восприняла это как попытку служанки ограничить ее расточительность.

– В вагоне третьего класса хорошо путешествовать тем, кто может позволить себе первый.

– Но вспомните, мэм, едва ли какая-то леди до вас решалась ездить на верхней площадке омнибуса.

– Да, но причина для этого была совершенно иная. Слишком долго одни мужчины наслаждались сверху лучшими видами.

Когда спор был исчерпан и куплены новые билеты, от их поезда остались лишь веселые струйки дыма. Женщины какое-то время с недоверием взирали на пустые рельсы, потом вернулись в зал ожидания. Они примостились среди чемоданов, саквояжей и свертков рядом с Библией, прикованной к стене, дабы никто не нарушил восьмую заповедь.

Пассажиры и собачка с интересом разглядывали странную парочку. Служанка и ее госпожа опустили глаза, мысленно обвиняя друг друга в том, что миссис Бутс с ее бронхитом вынуждена напрасно ждать их на улице. Ни одной из них даже не пришло в голову выпить по чашечке чая в станционном буфете. Они измучились ожиданием, поскольку, как известно, поезд дольше всего не приходит тогда, когда опоздаешь на предыдущий.

Но вот наконец они отъехали от станции. Носильщик изумленно смотрел на щедрые чаевые, которые сунула ему в руку принцесса, наконец почувствовав облегчение. Когда поезд пересекал виадук, она посмотрела вниз, на лондонские улицы, прикидывая, каково это – жить так далеко от центра вселенной – Пиккадилли. Принцессу мучила неуверенность в будущем. В голову лезли мысли о несостоявшейся совместной жизни с мистером Кавендишем, сперва столь великодушно предложившим ей свою любовь, а потом отказавшимся от нее из меркантильных соображений. Взяв только что купленный роман, она открыла его, желая отвлечься. Хватит уже горевать об этом человеке.

Они ехали через поля, едва тронутые дуновением ранней весны. Пуки, чье лицо казалось еще тоньше в черном капоре, наконец нарушила молчание:

– По крайней мере, вы будете жить во дворце, как вам и надлежит, мэм.

Принцесса едва заметно улыбнулась и вновь склонила голову над книгой.

Когда через три четверти часа поезд достиг конечной остановки, уже смеркалось. Носильщик вынес их багаж к экипажу, запряженному единственной лошадью. Угрюмый кучер набросил себе на колени грязное одеяло, чтобы уберечься от сырости. Когда они переехали через мост и направились ко дворцу, за ними погнались двое мальчишек с шапками в руках, надеясь заработать по пенни за переноску багажа. Удивляясь, что она никогда здесь не бывала, Минк разглядывала этот памятник архитектуры, который веками привлекал посетителей причудливыми колпаками дымовых труб, величавыми галереями и романтическими внутренними дворами. Когда-то это была королевская резиденция: на переднем плане стояло величественное здание шестнадцатого века, эпохи Тюдоров, из красного кирпича, выстроенное для кардинала Уолси