Тайна египетского креста. Тайна китайского апельсина - [156]

— Миссионер, — медленно подсказала мисс Темпл.

Эллери улыбнулся:

— Вы снова правы, мисс Темпл. Я убежден, что наш благожелательный мертвец с мягкой речью и религиозными брошюрками в сумке был католическим миссионером из Китая!

Кто-то громко стукнул в дверь, у которой стоял инспектор Квин, и старый джентльмен, проворно обернувшись, впустил нового посетителя. Им оказался сержант Вели, как всегда суровый и неприступный на вид.

Эллери пробормотал:

— Прошу прощения, — и поспешил к двери.

Все смотрели, как трое мужчин стали о чем-то оживленно совещаться, не скрывая волнения и возбуждения. Сержант что-то глухо бормотал, у инспектора был торжествующий вид, а Эллери энергично кивал на каждое сказанное слово. Потом из мясистой руки Вели что-то перекочевало в ладонь Эллери, который, повернувшись ко всем спиной, внимательно рассмотрел этот предмет, улыбнулся и спрятал его в карман. Сержант тяжело привалился к двери, возвышаясь, как гора, рядом с инспектором Квином.

— Простите, что прервал нашу беседу, — невозмутимо заметил Эллери, — но сержант Вели только что сделал эпохальное открытие. На чем я остановился? Ах да. Итак, в общих чертах я уже знал, кто был посетителем Дональда Керка. После недолгих размышлений я нашел и ключ — назовем его causus belli[34] — к тому, что подвигло преступника на убийство. Совершенно ясно, что священник не был лично знаком ни с кем из сидящих в этой комнате. Однако он пришел к Дональду Керку и назвал его по имени. Только три класса людей часто бывают у мистера Керка в этом офисе: собиратели марок, коллекционеры драгоценностей и персоны, связанные с издательским бизнесом, главным образом авторы. Но священник отказался разговаривать о делах с мистером Осборном, доверенным лицом Керка, и даже не назвал своего имени. Это не очень похоже на издательский бизнес, и я подумал, что, скорее всего, причина, которая привела священника к Керку, была связана с одним из его хобби: марками или драгоценностями.

Раз так, миссионер мог явиться либо для того, чтобы продать марки или драгоценности, либо для того, чтобы их купить, — одно из двух. Непритязательность его одежды, род его деятельности и проделанное им долгое путешествие убедили меня в том, что он не был покупателем. Значит, был продавцом. Недаром он напустил на себя такой таинственный вид. У него была марка или драгоценность, которую он хотел продать Дональду Керку — что-то очень ценное, судя по тому, как таинственно посетитель себя вел. Следовательно, его могли убить из-за марки или драгоценности, которую он привез продавать из Китая. Я прикинул, что, поскольку Керк является специалистом по китайским маркам, в руках миссионера находилась скорее марка, а не драгоценность. Конечно, я ничего не знал наверняка, но это было самым вероятным предположением. Поэтому, утвердившись в своих мыслях, я попросил сержанта Вели обыскать дом убийцы и постараться найти китайскую марку; разумеется, заодно я попросил его обратить внимание и на драгоценности. — Эллери замолчал, чтобы закурить новую сигарету. — Я оказался прав: сержант только что сообщил мне об успехе. Он нашел эту марку.

Кто-то судорожно вздохнул. Но когда Эллери поднял голову, на всех лицах было одинаково непроницаемое выражение.

Он улыбнулся и достал из кармана длинный конверт из манильской бумаги. Из этого конверта он вынул другой, странновато-заграничный на вид и поменьше размером, на котором, очевидно по-китайски, был написан адрес, а в уголке приклеена погашенная марка.

— Мистер Керк и мистер Макгауэн. — Оба мужчины неуверенно встали. — Нам понадобится консультация филателистов. Что вы скажете об этом экземпляре?

Они подошли со смешанным выражением недовольства и любопытства. Керк медленно взял конверт, Макгауэн заглянул через его плечо. Неожиданно оба вскрикнули и тихо заговорили между собой возбужденным тоном.

— Ну как, джентльмены? — спросил Эллери. — Мы ждем вашего приговора. Что это такое?

Марка на конверте представляла собой маленький прямоугольник из тонкой, но плотной бумаги с одноцветной печатью ярко-оранжевого тона. Рисунок в прямоугольной рамке стилизованно изображал свернувшегося дракона. Деноминация марки составляла пять кандаринов. Печать была сделана довольно грубо, а конверт выглядел обтрепанным и пожелтевшим от времени. Само письмо — несколько китайских иероглифов — было написано на внутренней стороне конверта, в старой манере, которой пользовались в Европе и других странах, когда употребляли один и тот же листок для адреса и для письма и аккуратно складывали его так, чтобы адрес оказался сверху.

— Это, — пробормотал Керк, — самая замечательная вещь, которую я когда-либо видел. Потрясающая находка для любого специалиста по Китаю. Это самая ранняя почтовая марка Китая, появившаяся за много лет до первого официального выпуска, зафиксированного в стандартном каталоге. Она относится к экспериментальной серии, выпущенной очень малым тиражом и вышедшей из употребления всего через несколько дней. До сих пор не было найдено ни одного экземпляра ни на «обложке», как мы говорим, — то есть на конверте, — ни без нее. Господи, какая красота!