Тайна двух океанов - [7]

— А как же с научными работами? — с беспокойством спросил зоолог.

— Они не пострадают, Арсен Давидович. Наоборот, если хотите, можно увеличить число глубоководных станций и обследовать также экваториальную и южную Атлантику, часть Антарктики, южную и тропическую части Тихого океана. От Гибралтарского пролива и Гвинейского залива придется отказаться.

— Значит, мы пойдем Магеллановым проливом? — спросил Горелов, шлифуя пилкой ногти на левой руке.

— Возможно,— ответил капитан. — В нашем распоряжении имеется, кроме того, и путь вокруг Африки. Некоторая разница в расстоянии не имеет значения.

Зоолог собрал бороду в кулак.

— Жаль, — вздохнул он. — Подводный Гибралтарский хребет, два встречных течения в проливе — верхнее из Атлантического океана и нижнее из Средиземного моря — очень важные темы в нашей океанографической программе. Впрочем, надеюсь, они с лихвой будут перекрыты проблемами новых областей. Я сейчас же приступлю, Николай Борисович, к составлению плана работ экспедиции по новому маршруту.

Не откажите сообщить его мне. — И зоолог, вытащив из кармана блокнот и карандаш, приготовился записывать.

— Я вам потом передам его, Арсен Давидович, — мягко отказал ему капитан.

— Понимаю, — согласился ученый и тут же испуганно спросил: — Но первая-то наша станция, в Саргассовом море, остается в программе?

В каюте послышался легкий смех.

— О да! — усмехнулся капитан. — При любом маршруте «Пионера» ваш шедевр не придется исключать.

— Отлично! — удовлетворенно кивнул головой ученый. — Когда же мы прибудем туда, Николай Борисович?

— Часов через десять. Но надо не только прибыть туда — необходимо также отыскать подходящие места для ваших работ на разных глубинах, что-то вроде подводного плато или подводной горы. А это не так просто для Саргассова моря, которое на всех картах показано с огромными глубинами — больше шести тысяч метров… На этом, товарищи, мы закончим.

— Во всяком случае, завтра мы уже сможем приступить к работе, — потирая руки, говорил зоолог, направляясь к двери вместе с остальными участниками совещания.

СРЕДИ ДРУЗЕЙ

Заботливый зоолог так старательно сделал Павлику перевязку на голове, больше всего пострадавшей при падении на айсберг, что из-под бинтов виднелись только нос, рот, глаза и одно ухо.

— Ну вот, — погладил зоолог свою замечательную бороду, завязав последний узел на темени пациента. — Собственно, если делать все по правилам, то следовало бы тебя, бичо, положить здесь на койку денька на два. К слову, меня зовут Арсен Давидович. Разве тебе плохо было бы тут? Но ты не улежишь! — с огорчением добавил он.

Днем они вместе вышли из госпитального отсека в узкий коридор и, обойдя центральный пост, пошли мимо диспетчерских кают главного механика, главного электрика, начальника акустической части, потом мимо кают командного состава и команды. Стены коридора были отделаны дорогим лакированным деревом. По потолку проходили толстые и тонкие трубы, окрашенные в различные цвета.

— Как в «Хилтоне», Арсен Давидович, — сказал Павлик зоологу, проводя на ходу пальцем по лакированным стенкам коридора.

— Зови меня просто Профессоре. Меня так здесь все зовут, — ответил тот и добавил: — Ты этого нигде, ни на одной подлодке не увидишь, только у нас.

В самом конце коридора находилась столовая — большая каюта со сводчатым потолком, уставленная небольшими столиками и красивыми стульями вокруг них. Каждый столик стоял на одной толстой круглой тумбе и был накрыт скатертью с круглым вырезом в центре. В вырезах поблескивал черный лак, а кругом на скатертях были расставлены обеденные приборы, хлеб на тарелочках, поставцы. Каюта была залита мягким светом ламп из матовых полушарий, вделанных в потолок. Ее стены были украшены репродукциями полотен Моне и Ренуара, картинами с морскими пейзажами и сценами из жизни морского флота, статуэтками на полочках и постаментах, небольшими аквариумами с плавающими в них тропическими рыбками. Был час обеда, и в столовую входили все новые и новые люди. Чуть не задевая головой за матовые полушария в потолке, к Павлику и Лорду подошел Скворешня и занял место возле них.

— Здравствуй, найденыш! — послышался вдруг среди шума знакомый звонкий голос.

В дверях стояла Багрова.

— Ты что? Паломником из Мекки возвращаешься? — засмеялась она, приближаясь к столу, за которым сидел Павлик со своими друзьями. — Вон какую чалму накрутил тебе Арсен Давидович! Ну, как дела? Здоров, молодец?

— Вы замужем? — неожиданно поинтересовался мальчик.

— Нет пока, — застигнутая врасплох, ответила девушка.

— Тогда я готов на вас жениться, — сообщил Павлик и добавил: — Мне папа обещал на свадьбу купить океаническую яхту и вертолет. Кататься будем. Соглашайтесь — дело верное.

Багрова не успела еще осознать сказанного нахальным малышом, как в столовую вошел капитан Воронцов, командир подлодки. Все встали. Командир жестом разрешил «вольно», и все шумно уселись на свои места.

— Как дела, Павлик? — спросил капитан, остановившись возле мальчика и положив руку на его забинтованную голову. — Ты теперь у нас надолго останешься, потому что ни заходить в порты, ни встречаться с судами мы не можем. Надо тебе, голубчик, поскорей научиться ориентироваться под водой по компасу и по радиопеленгам. Придется тебе привыкать к нашей жизни. Да, вот еще — мы связались с берегом. Твой отец жив и здоров. Он в курсе, что ты у нас. Так что знакомься с экипажем. Это лейтенант Багрова Евгения, — и он показал на женщину-офицера. — Остальных ты уже всех знаешь или еще узнаешь.